кому приписать сплав отдельных легенд, соединенных в роман де Борона, поэтам ли или же иерусалимскому клиру. Допуская независимое пользование со стороны де Борона и Мапа одним и тем же источником, должно признать сплав делом не труверов. Мы, однако, склоняемся думать, что сплочение воедино всех отдельных сказаний, вошедших в поэму де Борона, принадлежит труверу, могшему иметь какое-нибудь из этих отдельных сказаний на латинском языке[290]. В таком смысле и можно говорить о латинском источнике романа о Граале. Не следует упускать из виду, что не сохранилось следов сводной латинской легенды, какая является у де Борона и вообще в наличной апокрифической литературе нет памятника, который приписывал бы собрание Крови Христовой Иосифу[291]. Не нашел латинской истории Грааля и Гелинанд, много путешествовавший по Франции. Наконец, де Борон положительно говорит, что до него никем не была изложена история Грааля. Могло случиться, что легенда о крови – главная в романе о Граале, была заимствована из письменных источников.
Одна из самых ранних дошедших до нас иллюстраций, воссоздающих собирание Крови Христовой во время Распятия. Утрехтская Псалтирь, 820–835 гг.
Во всяком случае можно сказать, что свод легенд, соединенных в романе о св. Граале, относится ко времени не ранее XI столетия, потому что самое сказание о собрании Крови Христовой Иосифом образовалось, кажется, не прежде этого столетия. Легенда о крови существовала очень долго без приурочения к Иосифу.
Собрание Крови Христовой занимало воображение христиан с ранней поры как на Востоке, так и на Западе.
Существовало верование, что кровь Спасителя была собрана ангелами в чаши[292], как думали, что и слеза Его была сокрыта ангелом в чаше[293]. Первая из легенд была образно воспроизведена на картинах и в диптихах, и, по словам Маури, нет ничего общее этого сюжета. Вместе с ангелами является на одном изображении олицетворение церкви[294]. В одном греческом Евангелии XI века собирает кровь Христову в круглую чашу сидящее под распятием олицетворение веры.
По восточной легенде, получившей начало не позже Х столетия[295], кровь Спасителя была сохранена благочестивым мужем Иаковом и от него перешла к анахоретам[296]. С течением времени это сокровище получил св. монах Варипсава, вручивший его в свою очередь ученику. Интересна в этой легенде постоянная передача крови от поколения к поколению.
К VIII столетию относили прибытие крови Христовой, хранившейся в Сартене, собрание которой приписывали Никодиму[297].
Такую же кровь показывали в Фекампе в начале XII столетия.
В первые века христианства распространилась известная легенда о сотнике Лонгине, о котором вообразили, что он был исцелен кровью Иисуса Христа от слепоты. Мало-помалу начали думать, что он не оставил божественной крови на поглощение земным стихиям, но собрал в сосуд, вместе с которым были погребены его бренные останки. Около 804 г. в Мантуе нашли в земле сначала свинцовый ящик и в нем небольшой сосуд с надписью «Jesu Christi sanguis», а потом и тело, которое сочли Лонгиновым.
Ясно, что легенда о собрании Крови Христовой Иосифом представляет одно из видоизменений сказания вообще о собрании крови, и хотя о Палестинской легенде говорили в XIII столетии как о существовавшей издревле, но эту древность должно ограничить XI столетием, когда на Востоке стали появляться известия о реликвии крови, истекшей из язв Спасителя, помимо реликвии, принадлежавшей Варипсаве[298].
Из перечня легенд о крови Христовой видно, что сказание о ней обращалось в течение долгого времени независимо от апокрифических повествований об Иосифе, и которая не нашла доступа и в позднейшее время.
Поэтому нельзя считать легенду о собрании крови Иосифом вышедшей из этих повествований, что утверждали уже в прошлом столетии: она образовалась в связи с реликвиями.
Соответственно тому, и центром притяжения в легенде о Граале, и узлом ее развития должно признать не отреченный рассказ об Иосифе, на который указывают (в Никодимовом Евангелии), а самостоятельно образовавшуюся легенду, хотя роман о Граале носил в XIII и XIV столетиях заглавие «Иосиф Аримафейский» и является, в сущности, апокрифом, только позже развившимся.
Когда вздумали письменно изложить легенду о собрании крови Христовой Иосифом, к ней присоединили и то, что знали об Иосифе из апокрифических памятников[299]. Связывание судьбы его с наказанием иудеев могло произойти под влиянием рассказа об Иосифе-историке, на который указали Сан-Марте и Хучер[300]. Кровь Христову могли вообразить собранной в чашу евхаристии в силу отношения последней к искуплению на кресте и к крови, при том пролитой. Реликвия евхаристиального сосуда названа в одном памятнике чашей, с которой Господь наш Иисус Христос освятил «свою драгоценнейшую кровь на вечери».
Уяснив состав романического сказания о Граале в простейшем из литературных произведений, в которых оно подверглось обработке, и определив источник, откуда почерпнута главная из легенд сказания, необходимо коснуться происхождения самой этой легенды.
Одно из предполагаемых копий Лонгина
Было немало поводов к ее зарождению и обстоятельств, могших вызывать ее развитие и поддерживать ее существование в различных странах христианского мира, начиная от Палестины и оканчивая Нормандией и Фландрией.
Без сомнения, легенды о крови Христовой стояли в связи с реликтами ее, известия о которых встречаются с раннего времени, а эти реликвии – в связи с другими вещественными памятниками евхаристии Спасителя, в ряду которых упоминается иногда кровь Христова. При Евсевии Кесарийском в Святой земле было немного вещественных памятников земной жизни Спасителя[301]. Но во время Беды и Григория Турского там показывали уже между прочим копье, которыми был прободен Спаситель, колонну, у которой Его бичевали, терновый венец, губку и трость. С течением времени реликвии умножались. В IX в. знали нож, которым Христос разделил пасхального агнца. За 3/4 столетия до появления романов о Граале крестоносцы нашли в Антиохии копье, о котором выражались, что оно «исторгло кровь из ребра Господа нашего И. Христа, чем мы все искуплены»[302]. В 1156 г. была найдена Христова туника[303]. Многие реликвии были перевезены из святых мест в Византии. Наш паломник Антоний, посетивший Константинополь в последние годы XII и, может быть, в первые XIII столетия, подробно говорит о святынях, там находившихся. По его словам, в Царьграде были между прочими: «…трапеза на ней же
