рэкетом. Достают таблетки. Принимают наркотики, занимаются сексом и валяются весь день. Да, рой мыслей их более не донимает, но какой ценой?! Они говорят: «Да чего ты, все о’кей, делай как мы, и тебе станет легче, свободнее, лучше». Но я не хочу. Не для того я пережила весь этот кошмар с мужем и предыдущие тюрьмы, чтобы оступиться именно здесь. Я бы и так не оступилась, но появление Маши вдохнуло в меня еще больше внутренней воли и желания жить. Жить так, как я хочу. Пусть это будет не завтра, не послезавтра, а только когда меня отсюда выпустят. И вот уж тогда ни один из моих дней не пройдет вяло и бездейственно.
26
Анабэль съехала от меня. И мне стало легче дышать. И дело не в ней, хотя она поспособствовала. А в этой самой пресловутой Бэбо.
Мы с Анабэль часто играли в настольные игры в камере. Я привыкла ложиться рано, но она упрашивала меня еще посидеть с ней, поиграть – и я уступала. Ведь она была так добра ко мне. Не так давно я занималась спортом и растянула связку. Боль была дикая, а медицинский департамент, как обычно, беспомощен. Анабэль уступила мне свою нижнюю кровать. Во всех камерах с двухъярусными кроватями мне доставалась верхняя полка, как-то так исторически сложилось. Сама Анабэль спала на полу, пока я выздоравливала. Наверху ей спать нельзя из-за возможного приступа эпилепсии. Это было как-то… благородно, что ли. Правда, чуть позже, когда я уже оклемалась, я узнала, что это Бэбо приказала ей так сделать. Свечку я не держала, может, и врут. Но внешне сама Анабэль была очень любезна. Я всегда стараюсь увидеть в людях хорошие качества, и если мне только так показалось, – пусть. Это неважно. Важны поступки.
Так вот, она меня просила сидеть строго напротив окна на двери камеры, и я уступала такой причуде. Но потом выяснилось, что в это время, в этот самый момент Бэбо рисовала меня. Рисовала она красиво, не спорю. Но вкупе со всеми этими намеками, насмешками и преследованием меня эта ситуация окончательно подтолкнула расставить все точки над «i». Я сопоставила факты, разные другие «причуды» Анабэль и участившиеся «случайные» встречи с Бэбо.
Я выдохнула и вызвала Анабэль на серьезный разговор. И бросила аргументы ей в лицо.
– Мне надоела вся эта ситуация, я ни разу не высказала ни грамма симпатии в адрес Бэбо, почему она продолжает меня преследовать?
– Меня раздражают все эти «неслучайности» – встречи с Бэбо, то, что ее «сына» подселили именно ко мне и множество других.
– Мне не нравятся постоянные шушукания и смешки от других заключенных по поводу нашей «скорой свадьбы», которые уже превратились в записки с оскорблениями и высмеиваниями меня – какого, извините меня, рожна?!
– Вы втянули меня во все это, прекращайте, иначе мне придется принять меры и сообщить офицерам о факте сталкинга или уже близко подбирающегося харассмента.
Анабэль выслушала это молча.
Уж не знаю, что она сказала офицерам, но ее выселили в тот же день.
Теперь я живу одна. Стало легче, но не намного.
Мне пришел журнал National Geographic, выписанный мамой. По стечению обстоятельств, листая его в общей комнате, я открыла страницу со статьей об Ice Caves (Пещера Кристаллов) в Мексике. Ice или Кристалл – это одно из названий амфетамина, как выяснилось. Внимание заключенных было обращено на меня. Я не могла понять, в чем дело…
Оказалось, что я попала пальцем в небо. Как раз в это время по тюрьме активно расходилась невесть откуда взявшаяся партия амфетамина. И на днях одна заключенная погибла. Остановка сердца. В организме – амфетамин. А тут я со своими шутками. Дала новое оружие в руки провокаторш.
Теперь в дополнение к насмешкам, связанным с Бэбо, по секции начали расползаться слухи, что я якобы принимаю наркотики. Решили повернуть ситуацию в свою сторону.
Конечно же, офицеры заинтересовались. Заинтересовались девушкой, которая не проявляла агрессии, жила одна, постоянно занималась спортом и читала книги. Прямо портрет истинной наркоманки. И меня отправили на драг-тест. Естественно, ничего не нашли. Это привело охрану в недоумение и ярость, и на тест потащили поголовно всех. Конечно, потребительницы были скоро выявлены. Распространителей не нашли, они резво сбросили концы в воду. Но «ботинки» заполнились множеством новых постоялиц. Ситуация была непонятной. Я не знала, чего ждать. Новых провокаций, какой-то расправы или чего еще? Судя по накопившемуся опыту, развязка должна была скоро наступить. Но какая?
Более того, мне начали поступать анонимные записки с различными намеками на угрозы в мой адрес.
Вспомнилось, как в одной из тюрем, где не было свободного доступа к бритвенным станкам, мне присылали лезвия. В книгах. Я выписывала книги из библиотеки – и в этих книгах то тут, то там находила самые настоящие лезвия. Острые и холодные. Если у меня их найдут, то я сразу отправлюсь в изолятор. Что это значило? Это была помощь, чтобы я могла защититься в случае опасности? Или же тут намек на то, чтобы я покончила с собой? Говорят, что человеческое терпение довольно гибко и растяжимо, но и оно может дойти до точки невозврата. Эти подставы и провокации подобны средневековой пытке, когда на привязанного заключенного постоянно капала вода – и он в итоге сходил с ума.
Развязка тем не менее наступила. Ко мне подошла подруга Бэбо и предложила мировую. Сказала, что та не хочет проблем с увеличением срока из-за меня. Чтобы я попридержала коней и не ходила жаловаться администрации. Я все равно не могла этого сделать. Никаких доказательств у меня не было. Рисунки Бэбо со мной в главной роли? Это не доказательство, просто художества, в чем проблема. Мое слово против слова Бэбо и ее многочисленных подруг и членов ее большой «семьи». Я ответила, что мне все это неинтересно и я не желаю быть в это втянутой. Все их дела, связанные с наркотиками, меня не касаются и не должны касаться. Что я просто хочу тихо и мирно досидеть свой срок до конца, не втягиваясь в этот мир Содома и Гоморры, который они тут создали. Я понимаю, что Бэбо в этой тюрьме уже давно. С довольно юных лет. Она здесь выросла. Я знаю, что, к примеру, лидер группировки от «белых» даже не хочет выходить из тюрьмы, потому что у нее здесь вся жизнь. Статус. Отношения. Авторитет. Даже бизнес. А на воле она боится оказаться беспомощной – и она не единственная, кто высказывает подобные мысли. Но я-то не такая. Полагаю, мы поняли друг друга, и все потихоньку начало стихать.
Я познакомилась с новой
