мы не настолько особенные.
Этот процесс — чтение сценария в начале недели, потом репетиции, расстановка на сцене, доработка текста, чтобы сделать его насыщенней и смешней, отработка движений камеры и в конце презентация результата публике — был великолепным примером оптимизма в действии. Неважно, как проходила неделя, мы всегда знали, что текущий эпизод — самый смешной из всех, что у нас были. Это являлось нашей главной задачей: быть смешными. Нашей тогдашней аудитории сейчас за сорок, а то и за пятьдесят. Сюжет, построенный на конфликте «родителей-хиппи с детьми-яппи» не вызовет интереса у современного зрителя, который с трудом вспоминает президента Обаму, не говоря уже о Рейгане или Никсоне. Но мне приятно думать, что молодежь, если она наткнется в 2020 году на сериал про Алекса Китона и семью Китон из Коламбуса, штат Огайо, хотя бы посмеется от души.
Другой Рейган
Мои собственные политические взгляды, в отличие от взглядов Алекса Китона, полностью противоположны рейгановским, однако он тоже некоторым образом поучаствовал в моей жизни и карьере. Упоминания о нем присут-ствовали не только в «Семейных узах»: про него есть очень смешная шутка в «Назад в будущее».
Док:
Тогда скажи мне, мальчик из будущего, кто будет президентом Соединенных Штатов в 1985-м?
Марти:
Рональд Рейган.
Док:
Рональд Рейган? Актер? А вице-президент тогда кто, Джерри Льюис?
В 1986 году Рональд Рейган пригласил меня на торжественный обед в Белом доме. Как демократ, я заколебался, но потом решил пойти. Как бы смешно это сейчас не прозвучало, но я уважал власть. Приглашение стало для меня честью. Рональд Рейган оказался потрясающим и очень гостеприимным хозяином.
Много лет спустя Нэнси Рейган даже поддержала наш Фонд в дебатах об использовании стволовых клеток в медицине. Это была отнюдь не консервативная позиция, что нас сильно удивило. Люди не всегда такие, как нам их преподносят.
Однако телевидение хорошо знает, какова его аудитория. Мы — то, что мы смотрим; и это наглядно демонстрируют нам рекламы в любимых программах. Я переключаюсь на футбольный матч, и мне рекламируют пиво и большие машины; переключаюсь на MTV — и, пожалуйста, презервативы и Clearasil. Причудливый телевизионный пейзаж, в котором я сейчас обитаю, пестрит рекламами — но не кофе, не машин и не Бургер Кинга, — а товаров для стариков. Душевые поддоны без порожка, подъемники для инвалидных кресел, наследуемые займы, переносные устройства подачи кислорода, катетеры, которые — только вдумайтесь — почти не причиняют боли, и вечно востребованные подгузники для взрослых. Боже, это что, моя демографическая группа? Дальше меня ждут только скидки на ранний обед в ресторанах и пенсионерские дни в кино. Ну да, я порой могу задремать перед экраном, но подгузники мне все-таки не требуются.
Возможно, я немного утрирую, но все-таки я единственный человек, появившийся на обложке Rolling Stone и AARP (журнала Американской ассоциации пенсионеров) в один и тот же год. Но мне ведь всего 58. Это средний возраст, когда у пациентов выявляют болезнь Паркинсона, поэтому можно сказать, что мне 58 уже двадцать девять лет. Получается, что мне 87.
Вот чем занят в данный момент мой мозг.
Я веду жизнь пенсионера, но она началась на десять лет раньше срока. Мой мир сужается, а не расширяется. В пространственно-временном континууме я уже ближе к выходу, чем ко входу.
Увлечение старыми телешоу подтверждает тот факт, что я предпочитаю находиться в прошлом, а не в настоящем. Я сбегаю в другую реальность. Это один из вариантов путешествий во времени — переход в мир, существовавший до меня. Мое время еще не началось, поэтому и не убегает. И как участники этих древних программ, я когда-нибудь тоже переживу себя — в повторе.
Глава 18
Мэриленд, мой Мэриленд
Легкий дождь, дорожные пробки. Мы приближаемся к двухчасовой отметке на нашем предположительно четырехчасовом маршруте из Балтимора назад в Нью-Йорк. Нина ведет минивэн, как и сегодня утром на пути из Нью-Йорка в Балтимор. Этого дня, выделенного красным кружком у меня в календаре, я ждал несколько месяцев: доктор Теодор должен был сделать повторную МРТ моего позвоночника, спустя полгода после операции. Результаты покажут, оказала ли процедура необходимый эффект: не разрастается ли опухоль снова и не давит ли на позвоночник.
Выезжая сегодня в больницу, я, должен признать, сильно тревожился. Обычно я притворяюсь спокойным, потому что, как гласит старая аксиома, «если представлять себе плохой сценарий, а потом он действительно случится, выйдет, что ты прожил его дважды». Но в этот раз все было по-другому. Я ничего себе не воображал. Единственное, что я испытывал, — это страх. Не такой, от которого хочется запереться в комнате и спрятаться под подушку, а вполне законный страх перед отрицательным результатом. У меня такое уже было, и повторений совсем не хочется. Если снимки покажут, что опухоль снова растет, или с позвоночником все плохо, мне конец.
На полпути назад Нина сворачивает к скромному торговому центру на обочине — по сути, представляющему собой обрамление для общественного туалета. Я выбираюсь из машины и захожу внутрь. На мне спортивные штаны и байковая рубашка в клетку; двухнедельная щетина и взлохмаченная голова придают моему образу некоторую агрессивность. Я отлично вписываюсь в общую картину. Неловко ковыляю между таких же залетных гостей, стуча по полу своей мегатростью о четырех лапах.
После туалета я встаю в очередь последователей секты «Синнабон». Выбираю упаковку из четырех мини-роллов, оправдывая себя тем, что у меня будет целых три возможности «просто сказать нет» и оказать услугу своим сосудам.
Прислоняюсь к колонне, в паре шагов от Нины, которая выбирает в газетном киоске леденцы — продавец ненадолго отошел. Дама за прилавком «Синнабона» говорит, что это четвертая минута из его пятиминутного перерыва.
В ожидании я прокручиваю в уме события прошедшего дня. Я уговорил анестезиолога использовать средство полегче и, без полного наркоза, кое-как смог сохранять неподвижность в процессе МРТ. Сейчас, когда действие валиума уже прошло, я вспоминаю, как доктор Теодор оглашал нам результаты.
Трейси осталась в Нью-Йорке, чтобы сходить на соревнования по плаванию у Эсме — событие, которое я регулярно пропускаю из-за чертовых проблем со здоровьем. Доктор Теодор побеседовал с
