будет говорить психолог, а завтра, если ты повторишь подобную глупость, тебя исключат из школы. О чем ты думал?
Вот поворот, блин! У тебя есть магия, но ты не можешь ей пользоваться. Правда до совершеннолетия… На кой черт она вообще тогда нужна? Ладно. Кто, если не мать, поможет мне выпутаться из этой истории.
— Послушай, ма… Дядя Леша накинулся на меня со своими дружками. У меня не было выбора.
Она закрыла свой рот рукой, вздохнула и нервно зашептала:
— Значит ты к этому причастен?
— К чему? — оторопел я.
— В милиции сказали, что им поступил анонимный звонок, в котором сообщили о драке. Когда милицейские приехали, то обнаружили дядю Лешу и еще одного мужчину без сознания.
Еще одного мужчину? Скорее всего лысого. Морской волк в итоге надавал всем по щам и смылся. Хорошо, что я успел вернуться в свое тело.
— Теперь он тоже в больнице, — добавила мать.
— Жить будет? — спросил я.
— Кто? Дядя Леша?
— А кто же еще? — я вынудил себя запихнуть в рот еще одну ложку каши. Она встала поперек горла.
— Будет. Но у него перелом руки и сотрясение мозга. Тоже на некоторое время останется в больнице.
Буду считать это хорошей новостью. Каким бы засранцем он не был — смерти не заслуживает.
— Где мои вещи? — я всполошился, вспомнив про все свое добро.
— Успокойся, — поспешила успокоить меня мать. — Портфель со всеми твоими вещами под кроватью.
Я заглянул под кровать, вытащил ранец и тут же посмотрел внутрь. Тамагочи, фишки, пейджер. Все на месте. Не хватает только…
— А деньги… — я повернулся к матери.
Она уже держала купюры в руке.
— Они все здесь. Врачи сказали, что достали их из твоего носка.
Я протянул руку и забрал свой капитал. Мать не сопротивлялась. Затем, немного подумав, я достал из маленькой пачки тысячу рублей и передал ей.
— Вот. Держи. Купи домой продукты, — попросил я. — И, пожалуйста, не пей.
За что я всегда любил и уважал свою мать, дак это за то, что она никогда не относилась ко мне, как к ребенку. Да, она могла попытаться посадить меня под домашний арест, загнать домой, если я заигрывался допоздна на улице, но она всегда считалась со мной как со взрослым. Какие бы советы я не раздавал с раннего возраста, о чем бы не просил, она всегда покорно кивала головой и обещала прислушаться. Именно поэтому она даже не подумала забрать у меня все деньги. Но я точно знал, что эта сломленная женщина благодарна за то, что я забочусь о семье. Расту тем защитником семьи, которого ей всегда так не хватало. И жаль, что я не смог дать ей этого в прошлом мире. В этом я такой ошибки не допущу.
В палату вошла медсестра в коротеньком халате, с длинными накрашенными ресницами и пышной прической.
— Дорогие посетители, — произнесла она. — Через час наступит комендантский час. Просьба заканчивать свидания.
— Комендантский час? — встрепенулся я. — Сколько времени?
Ошарашенный я взглянул на окна, ставни на которых уже были закрыты. Только сейчас заметил, что все освещение в палате искусственное.
— Выходит, что восемь вечера, — мать посмотрела на наручные часы, встала с места и начала собираться.
— Я был без сознания все это время?
— Да. Все очень переживали, — она накинула на плечи пальто и взяла свою сумку.
— Все? — я приоткрыл рот.
— Да, — мать наклонилась и поцеловала меня в лоб. — Я, врачи и даже Егор.
— Егор? — я неосознанно поморщился.
— Привет, Фунтик! — послышалось из-за спины матери.
То, что я увидел, вновь заставило меня потерять спокойствие. Кипяток, с загипсованной рукой вошел в палату и лег на кровать, которая до этого пустовала прямо напротив моей. Он поправил подушку и беззаботно развалился на ней. Посмотрел на меня и ухмыльнулся. Затем взял с тумбочки газету и принялся ее читать, загородившись от моего взгляда.
— Ну, дорогой, — мать махнула мне рукой уже стоя на пороге. — Завтра я заеду к тебе. И, пожалуйста, будь откровенен со специалистами. Чем быстрее они решат, что ты ни в чем не виноват, тем скорее отпустят.
Слова матери я слышал уже через раз, потому что все мое внимание было приковано к аристократу, убившему…вернее, виновному в пропаже моей сестры.
Повезло дак повезло. Оказаться со своим главным врагом в одной палате в больнице. Хотя…вряд ли это совпадение. Кипяток настолько сильно орал во время нашего последнего свидания, что в моей голове промелькнула мысль о том, что он мог серьезно травмироваться. А поскольку это госпиталь для одаренных, значит мы не могли не встретиться.
Другой вопрос состоит в том…чтобы не вестись на его провокации. Кажется, я, итак, натворил дел. Если он нажаловался своему папочке о том, кто его так отделал, я думаю, может даже хорошо, что сегодня я не попал в школу? На Казачьей заставе, я уверен, мне уже греют теплое местечко.
Я осмотрел других своих соседей. Аристократы они или бастарды определить без наглаженной формы невозможно. Остается только надеяться на то, что адекватных тут больше.
Слева от меня лежит лысый парень с книгой в руках. Совершенно лысый. Он читает что-то из классики. Переплет без обложки. С маленьким названием в центре книги. Такими забит сервант у меня дома. Он достал баллончик и прыснул себе в рот. Похоже у него астма.
Поворачиваю голову направо. Там парень постарше. Лет, наверное, пятнадцать. У него разбит нос. У него в ушах наушники и он слушает радио.
Напротив меня из трех кроватей осталась свободна одна. Кроме Кипятка на той стороне лежал толстяк в пижаме с динозаврами. Он держал в руках тетрадь и, кажется, что-то рисовал.
— Какая это больница, парни? — спрашиваю я вслух.
Лишь пятнадцатилетний обратил на меня внимание.
— В смысле какая? — сломавшимся голосом спросил он. — Для одаренных.
— Не, — помотал головой я. — Номер.
— В нашем городе только одна больница для одаренных, — хмыкнул он.
— Шестая?
— Угу.
Ага…Значит где-то здесь, подключенный к системе жизнеобеспечения лежит Всеволод Яблоньский. Если бы я точно хотел помочь духу, засевшему в моем тамагочи, это было бы как никогда кстати. Только после всех событий, я даже рисковать с перемещениями не хочу. Чувствую, что пока не знаю как это работает, лучше повременить со скачками по чужим телам…
— У кого-нибудь есть кипятильник? — толстяк в пижаме отложил тетрадь в сторону и встал с кровати. — У меня есть печенье. Могу поделиться взамен.
Что-что, а кипятильник у нас дома был. Только вот не знаю, привезла ли его мать.
Я открыл шкаф у тумбочки, чтобы посмотреть.
