За шайбой и гайкой торчал еще полутора-дюймовый конецстержня с резьбой. Придется бить по нему, двигаясь задним ходом; если двигатьсявперед, то стержень может разрезать их пополам — если его вообще удастсявырвать из обшивки двери. Он подал машину чуть-чуть вперед, вывернул колеса иоглянулся, чтобы определить направление удара. Подняв голову, Полетт Кармодисмотрела на Ромстеда в каком-то оцепенении, пытаясь угадать его намерения. А онснова включил заднюю передачу и резко двинул назад, слегка выворачивая руль,чтобы проехаться дверцей по зазубренной, почти вертикальной поверхности валуна.
Послышался скрежет рвущегося металла, и дверная ручкаотвалилась вместе с куском обшивки. Но колеса машины вертелись на месте, свизгом врезаясь в землю. Видимо, он выбрал слишком крутой угол и машина завислана валуне. Ромстед переключил передачу, дернулся на несколько футов вперед иснова двинулся назад.
— Господи помилуй! — промолвила Полетт Кармоди изакрыла глаза.
Ромстед старался не думать о реле взрывателя. Они с грохотомврезались в валун; снова заскрежетал металл, и Ромстед изо всех сил надавил наакселератор, чтобы не застрять на месте. Дверца прогнулась внутрь, на мгновениемашина замерла. И среди хаоса звуков разрываемого металла, оглушенный визгомколес, он услышал, как молится Полетт:
— ..да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…
Он еще раз повторил маневр, и, когда машина оторвалась отповерхности валуна, в обшивке дверцы зиял пролом, а металлический стерженьторчал в четырех дюймах впереди Ромстеда. Он остановился и выглянул наружу.
Стержень проломил металлический лист дюймов на пять, иотверстие имело почти такую же ширину, как и шайба, один край которой уже и таквошел в дыру. Ромстед ухватился за стержень обеими руками, как штангист,ладонями вверх, вжался локтями в спину сиденья и надавил. Ничего не произошло.Он расслабился и снова надавил вверх. Раздался звук, подобный звуку рвущейсягитарной струны, шайба проскочила в отверстие, и стержень подался вверх.Ромстед вырвал его из внутренней обшивки дверцы, снял кольцо своей цепи ипротолкнул конец стержня между скованных рук Полетт. Конечно, стержень не могпройти сквозь отверстие в правой дверце: мешали шайба и гайка, все ещеостававшиеся на месте. Избавиться от них можно было лишь с помощью ножовки, нотеперь решающего значения это уже не имело.
Полетт Кармоди открыла глаза и смотрела на него, не в силахпроизнести ни звука. В ее взгляде было все: и благоговение, и ужас, иблагодарность, и возрождающаяся надежда. Она хотела что-то сказать, но Ромстедоборвал ее коротким, почти грубым жестом, призывающим к молчанию, открыл дверцус ее стороны и махнул рукой — «убирайся отсюда к чертовой матери, беги». Полеттиспуганно посмотрела на Ромстеда, словно боялась его не меньше динамита, затемвыбралась из машины и бросилась бежать вдоль дороги.
Ромстед толкнул дверцу со своей стороны, заклинило. Он ужехотел перебраться на правую сторону и вылезти через неповрежденную дверцу, нотут дверца с его стороны подалась и открылась, точнее, отвалилась. Болты,крепившие верхнюю петлю, оказались срезанными. Оттолкнув груду железа, онвыбрался наружу и откинул сиденье вперед.
Кесслер уже давно должен был догадаться о его намерениях,поэтому если он собирался взорвать машину, то сделает это в ближайшие несколькоминут. К тому же теперь у него должны появиться большие сомнения по поводуистории Брукса о кислоте. Кесслер не оставит их в живых в любом случае, ведьникакие деньги не спасут его, если они сбегут и расскажут, кто он такой. Солнцеуже совсем ушло из каньона, и за сиденьями на полу было почти темно. Ромстеду струдом удалось различить детонаторы и присоединенные к ним провода. Слава Богу,они оказались не припаянными, а только прикрученными. Он оторвал сначала однупару, потом другую. Заряд обезврежен.
Он вздохнул, и на мгновение его колени ослабли, напоминая одолгих часах страшного напряжения. Надо спешить; собрав силы, Ромстед сноваподался вперед. Он выдернул оба детонатора и, выпрямившись, швырнул их надорогу. Черт с ними, пускай взрываются. Они не взорвались. Он ухватился за связкидинамита, оторвал их от пола машины и положил взрывчатку у основания валуна.Взобравшись вверх по склону, Полетт Кармоди следила за ним из-за большогообломка скалы. Ромстед подал знак, что она может вернуться.
Оборвав крепление электронного оборудования, он отбросил егов сторону. Все провода сходились в один кабель. Резко дернув за него, онразрушил всю систему электронных элементов сразу и с размаху ударил о валун.Все развалилось на части, осколки посыпались к его ногам, прямо на динамитныешашки. И тут подошла Полетт.
Ромстед открыл крышку багажника, вытащил из него не топередатчик, не то приемник и тоже швырнул о валун. То, что осталось отаппаратуры, с шумом рухнуло на динамит. Полетт как-то странно всхлипнула изатихла: казалось, она впала в транс. Ромстед схватил левую дверцу машины, всееще висевшую на одной петле, крутанул ее вниз. Нижняя петля тоже оторвалась. Онотбросил дверцу в сторону.
— Теперь мы можем вернуться? — почти робкоспросила Полетт.
— Нет. Заберитесь на холм и спрячьтесь. И невысовывайтесь, пока не увидите машину с полицейскими опознавательными знаками.
Ромстед откинул крышку стального ящика и поднял один изчемоданов.
— На тот случай, если машина загорится, — пояснилон, зашвыривая чемодан за валун, подальше от глаз.
Чемодан упал с глухим стуком, и Полетт вздрогнула.
— Но… там же кислота? Ромстед взял второй чемодан иотправил вслед за первым.
— Нет там никакой кислоты. Это блеф, чтобы помешать емувзорвать машину до того, как мы сможем выбраться. — Он махнулрукой. — Спрячьтесь. Найдите себе укрытие.
— Чт-т-то вы собираетесь делать? Ромстед уже сидел зарулем и пристегивал ремни безопасности. Он усмехнулся, и Полетт затрясло отстраха.
— Мне нужен Кесслер, — ответил он. — К томуже у меня в запасе есть еще один забавный трюк — если только он получится.
Ромстед повернул ключ зажигания. Колеса завертелись наместе, потом схватились с землей, и машину, с торчащим с правой стороныстержнем, бросило обратно на дорогу. Она стала набирать скорость. Полеттпосмотрела вслед и лишь шевельнула губами, шепотом повторяя:
— Сумасшедший… сумасшедший… — Потом повернулась ипринялась карабкаться вверх по склону.
Каньон сворачивал налево. Взвизгнув покрышками, Ромстедповернул машину. Справа послышался грохот — это стержень за что-то зацепился, иего отбросило назад, вдоль борта. Каньон еще около полумили шел прямо междукрутых стен. Он был таким узким, что в нем с трудом разъехались бы две машины.Ромстед гнал со скоростью семьдесят миль в час. Вот самое подходящее место длязадуманного — если у него еще осталось время. Кесслер идет по горячим следам, итолько одному Богу известно, на сколько он отстал.
