я и не должна была бы. Но после нескольких секунд тошнотворных позывов эти чувства вдруг испаряются. У меня стискивается челюсть, страх куда-то отступает, теперь вместо него во мне бушует ненависть, презрение и отторжение, которые я готова обрушить на своего нежеланного собеседника.
— Признавайся, в каких позах они тебя имели? — Говоря всё это, мужчина возбуждённо облизывает свои губы, а рука тянется к штанам, словно для того, чтобы подправить их. — Могу повторить, но тебе понравится гораздо больше.
Я вижу, как он сглатывает, как переводит взгляд на мои голые ноги, на линию декольте под чёрным платьем. Если он вдруг решит сейчас коснуться меня, я сделаю всё, чтобы это предотвратить. Отгрызу ему руку, если вдруг понадобится.
— Шайло, как думаешь? — обращается он к водителю.
— Вистан запретил её трогать, — сообщает в ответ тот. — Когда она окажется в поместье Харкнессов, можешь попробовать её отыметь, но сейчас мы не имеем права её касаться.
Мужчина в наигранном разочаровании поворачивается ко мне:
— Эх, жаль. Такое упустила. Я бы натянул тебя, и не раз.
Меня выворачивает наизнанку, и я обещаю самой себе это просто так не оставить. Обещаю, что если выдастся возможность его убить, я попробую это сделать. Попробую наплевать на прежние чувства касательно человеческих жизней. Как оказалось, есть на свете люди, в полной мере заслуживающие смерти.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я.
У мужчины брови ползут вверх от удивления, и при этом на губах удобно устраивается ухмылка.
— Тебе интересно узнать моё имя? — спрашивает он.
— Я просто хочу знать, какое имя будет на надгробии, чтобы затем прийти на кладбище и дать собакам обглодать твой труп.
Он облизывается, фыркает от смеха, приближается ближе. Я вижу, что у него так и чешутся руки, чтобы придушить меня на месте, но запрет от Вистана его крепко останавливает. Он — обладатель чёрной карты, а значит самый мелкий работник. Он не будет ослушаться такого человека, как Вистан — можно сказать, своего короля.
— Сомневаюсь, что тебе выдастся однажды возможность посетить кладбище. Разве что мёртвой. Живой ты там точно не будешь.
Я замолкаю, не желая больше тратить силы на разговор с ним. Пусть считает, что уже победил. Пусть думает, что я смирилась со своей судьбой.
Глупо было бы полагаться на свои боксёрские способности в этой ситуации. Я могу хорошенько врезать ему по носу, но чего этим добьюсь, сидя в салоне автомобиля, в котором помимо него сидит ещё и другой мужчина, кажущийся больше и мощнее него. Так что думать о начале драке не хочется. Мне нужно подобрать идеальный момент, когда дверь будет открыта, и я смогу прошмыгнуть наружу. Затем разберусь.
— Твою мать, — раздражённо выдаёт вдруг водитель.
Я поворачиваю голову в его сторону, когда он жмёт на тормоз, резко останавливая машину. Потом через лобовое стекло я вижу полицейский мотоцикл и спускающегося с него служителя закона в форме. Высокий, гладковыбритый полицейский в тёмных очках подходит к окну со стороны водительского сиденья и стучит по нему костяшками пальцев. Водитель открывает его.
— Мы что-то нарушили, сэр?
Я нервно сглатываю при виде полицейского. Самого настоящего. Он вполне может быть из отдела Джозефа, поэтому вероятность сейчас прокричать ему с просьбой спасти мне жизнь кажется мне очень уместной на данном этапе. Но лишь до того самого момента, когда водитель и мужчина рядом со мной показывают ему свои карты, и он, кивнув, отходит назад и желает удачной поездки. У меня внутри всё падает вниз. Беспомощность теперь вгрызается мне в горло, исключая любую возможность спастись. Уму непостижимо, как кто-то может иметь такую власть над другими.
Спустя уже десять минут, которые я подсчитываю у себя в голове, мы выезжаем из Сиэтла, держа путь, видимо, в Клайд-Хилл, и едем по пустой трассе, окружённой длинными линиями зелёных американских лесов. Небоскрёбы, люди и всё остальное доказательство существования других людей уже пропадает с поля зрения. Я одна. И положиться, видно, мне больше не на кого. Разве что расчитывать на свои и без того скудные силы.
Интересно, как именно со мной собираются расправляться? Будут ли меня пытать? Или сделают всё быстро?
Резкий хлопок обрывает мои мысли быстрее, чем я успеваю окунуться в них глубже. От удивления я нахмуриваюсь, не поняв, откуда донёсся этот звук.
— Чёрт возьми! — кричит водитель, ударив рукой по рулю.
Автомобиль с неприятным скрежетом, выпуская из-под колёс клубы дыма, тормозит ближе к деревьям, едва не врезавшись в одно из них. Меня едва не бросает вперёд от силы резкого торможения.
— Что стряслось? — кричит мужчина рядом со мной.
Водитель что-то ему отвечает, но я уже его не слышу, поднимая глаза на привлёкшее моё внимание явление. Неожиданное и приятное явление.
Я вижу, как прямо перед нами возникает вдруг откуда-то Зайд. Он вылезает из своей чёрной тачки, перепрыгивает машину моих похитителей, ловко скатившись по капоту, и оказывается у двери у водительского места.
— Надеюсь, вы, х_есосы, не станете слишком сильно мне сопротивляться, — говорит он, раскрывая дверь. — У меня нет ё_аного желания с вами возиться.
Водитель едва высовывает голову, чтобы разобраться с потревожившим его парнем, как вдруг получает резкий удар ножом прямо в шею. Я слышу звук проткнутой кожи и мяса, потом хлюпанье, и прикрываю ладонью рот от неожиданности, когда кровь брызжет на лобовое стекло густоватой красной массой, как в фильмах ужасов. Зайд вытирает заострённые лезвие об одежду убитого и совершенно не кажется хоть каплю взволнованным. Водитель со стуком падает лицом на руль.
— Сидеть на месте, ё_аный урод! — прикрикивает злой Зайд, угрожающе указывая ножом на мужчину рядом со мной. — Сейчас твоя очередь дохнуть!
Но вдруг происходит нечто забавное: мужик, во всю доказывавший мне всего минуту назад то, какой он весь из себя альфач, вдруг распахивает дверцу и выбегает в панике на улицу, своим поведением показывая своё истинное лицо. Я даже не знаю, мне смеяться над его трусостью или продолжить пялиться в ужасе на перепачканный лужой крови салон машины.
— Ты... — начинаю я, обращаясь к Зайду, но он шикает:
— Все разговоры потом, цыпочка. Сейчас нужно догнать этого долбо_ба. Оставайся на месте!
И он действительно бежит уже в сторону, оставляя меня одну в пустой машине, за рулём которой лежит разве что окровавленный и уже мёртвый водитель. Я озираюсь по сторонам, примечая заправку совсем
