сюда, в этот оживленный человеческий муравейник, а не в королевскую кухню сразу.
— Смотри, — строго велел он, никому не видимый, кроме меня, увлекая меня за руку все дальше по улице. — И запоминай каждую дверь! Тебе еще не раз придется постучаться в каждую из них. Тут самая живая торговля. Самые лучшие товары, самые дорогие и редкие приправы и овощи с фруктами. Самая разная посуда и утварь. Тебе все это пригодится, если хочешь действительно хорошо готовить. Так, чтоб сам король оценил! Уже сегодня ты сможешь пройтись и купить кое-что.
— Но я не взяла денег! — в отчаянии пропищала я. — Ни грошика!
Ром рассмеялся.
— Денег? — переспросил он насмешливо, словно большей глупости в жизни, да и после смерти, не слыхивал. — А гриб? О нем забыла?
Гриб?
А что — гриб?
Ну, сколько он может стоить?
Эван давал несколько золотых.
Но Эван и не королевский повар. Он не разбирается в деликатесах. Ни в их свежести, ни в их качестве. Он может лишь оценить вкус готового блюда. И для нашего городка он ценит мои блюда чересчур высоко.
А в столице на сколько могут оценить этот гриб?
В пять золотых?
В десять?!
Все равно жаль тратить эти деньги. Они так пригодятся мне там, в моей таверне.
Моим верным Бибби и Ханне. Смешному Полю.
О, как быстро человек обрастает обязанностями, стоит появиться кому-то рядом! Обо всех надо заботиться! Всем нужен кров и еда!
Внезапно, проходя мимо особо богатой витрины, рассмотрев в ней блестящие на солнце ювелирные украшения, я вдруг остро осознала, что за да вкладывает мне в руки дух Рома.
«А ведь я смогу, — подумала я, — если не сейчас, то потом, явиться в этот магазин и обокрасть его. Не подняв шума, не разбив витрины… да никто и не заметит, пока не настанет утро и пока лавка не откроется. А если хозяева, спящие наверху, и услышат шум, то я всегда смогу убраться прежде, чем они меня поймают. Безнаказанность — вот что порождает владение этим даром. И если я не стала бы этого делать ни за что, прекрасно зная, каково это — быть обиженной, ограбленной и нищей, — то Грегори-то наверняка б обчистил и ювелирную лавку, и мясника. Унизал бы кольцами все пальцы и сидел бы пожирал копченый окорок».
Пока я размышляла над этим вопросом, Ром увлекал меня все дальше по улице, к высоким створкам зеленых дверей, оббитых черненым металлом.
— Что это за место? — спросила я моего невидимого проводника.
— Это королевская кухня, — ответил Ром. — Точнее, вход для поставщиков вкусностей и лакомств.
Сердце мое ушло в пятки.
— Это?! — пролепетала я. — Но меня оттуда взашей вытолкают!
— Конечно, вытолкают, — посмеиваясь, ответил Ром. — Если ты не будешь знать слова, по которому тебя пропустят.
— Слова?! Так откуда мне знать это слово?!
— Просто скажи «подснежник», — ответил Ром.
— Подснежник?! — выпалила я.
Совершенно незаметно для себя я оказалась у дверей и выкрикнула это слово в приоткрывшееся смотровое окошечко.
И двери королевских владений передо мной распахнулись.
На ватных, подгибающихся ногах я зашла туда.
Меня встретил хмурый огромный дядька с невообразимо волосатыми руками, сложенными на груди. Одет он был добротно, но не броско. Странно даже; а я думала, при дворе все бегают в надушенных париках.
Он смотрел на меня так свирепо, словно я ему задолжала сто золотых, и он сейчас ухватит меня за ноги и вытрясет свое.
— Ну? — рыкнул он неприветливо.
— Это старина Томас, — посмеиваясь, пояснил мне Ром. — Ходят слухи, что он говорит не умеет. Только мычит. Но нюх на продукты у него прекрасный. Никогда не возьмет несвежее или просто с изъяном.
— Сударь, — пролепетала я испуганно, — я принесла прекрасный гриб… великолепный трюфель, сударь…
— Н-ну? — рыкнул тот, сверля меня исподлобья крохотными злыми глазками.
— Покажи ему гриб, — скомандовал Ром.
Я повиновалась.
Сумку свою я поставила на пол, осторожно вынула оттуда корзину и протянула ее Томасу.
Тот сунул свой нос в солому, и его неулыбчивое, суровое лицо как будто б немного подобрело.
— Н-н-ну! — протянул он обрадованно, шумно нюхая мой великолепный гриб. — Ну!
Он щелкнул пальцами, и рядом с ним вдруг обнаружился еще один человек, юркий и шустрый.
Томас молча показал ему какие-то знаки на пальцах, слишком быстро, чтоб я могла хоть что-то понять. Юркий человечек поспешно поклонился и исчез, но почти сразу вернулся обратно, принеся с собой пару мешочков.
Полных два мешка с золотом!
Тут-то я чуть не рухнула окончательно!
— Торгуйся, — суфлерски подсказал Ром. — Скажи, что это слишком дешево. Король давно не ел трюфелей, а этот гриб просто чудо как хорош. Проси три.
— Дешево?! — вскричала я, потрясенная.
Ничего себе, цены у них тут, в столице!
Неразговорчивый Томас принял этот выкрик на свой счет и удивленно вскинул брови.
Глаза под бровями у него оказались на удивление чистыми, светлыми, как у ребенка, и ничуть не страшными.
— Господин король, — дрожащим от волнения голосом произнесла я, — трюфелей давно не ел. А вы хотите по дешевке получить этот великолепный гриб? Мало. Два мешка мало. Давайте три.
— Ну-у-у, — протянул Томас, глядя на меня так, словно я сама огромный говорящий трюфель, — ну-у-у…
Юркий человечек снова испарился и вскоре вернулся с третьим мешком золота.
И все три мешка Томас кинул в мою подставленную сумку.
— Благодари, — велел Ром.
Я присела в реверансе и склонила голову.
— Спасибо вам за вашу щедрость и честность, — произнесла я.
