реальности и пытаясь найти в исторических датах и фактах хоть какую-то закономерность – той, которой никогда не было в ее жизни. Как эти люди с блеклых иллюстраций умудрялись строить города, возводить целые цивилизации, вести затяжные войны? Адрия не знает даже, как понять собственные чувства.
Впрочем, в войне она кое-что понимает, в войне все просто – либо ты, либо тебя. Все остальное – нюансы. С миром все куда сложнее. Как строить цивилизацию, когда все твои ресурсы уходят на войну?
Не торопясь захлопывать учебник, еще несколько минут после звонка Адрия вглядывается в изображения великих сражений, пока мистер Арчер не окликает ее, кривовато улыбаясь:
– Появился интерес к истории, мисс Роудс?
Адрия смущенно вздрагивает, точно пойманная с поличным, и захлопывает учебник.
– Возможно, – она не поднимает взгляд и хмурится своему отражению в черном экране телефона на столе. Он молчит с самого утра.
– В таком случае я рад за вас, – мистер Арчер неловко подмигивает ей и направляется к выходу, оставляя Адрию наедине со странным послевкусием своих мыслей. Она сидит еще несколько минут одна, пока в класс не вваливаются голосистые школьники, наполняя кабинет шумом и гамом.
С трудом Адрия заставляет себя встать и собрать вещи. Последнее, чего ей хочется, – оказаться в гуще толпы посреди коридора, встречаться с чужими взглядами, ощущать на себе чужое внимание. Внимание таких, как Чарли. Но она не может позволить Чарли думать, что произошедшее в темноте ночной парковки что-то значило. Адрия не позволит Чарли думать, что прячется от него.
Куда важнее, прячется ли она от Мартина?
По закону подлости с Чарли Адрия пересекается в кафетерии. Восседая в кругу своих приятелей, он травит дурацкие шутки и громко смеется даже с перекошенным лицом, на котором оттенками синего переливаются гематомы. Адрия быстро отворачивается. Мартина не видать нигде поблизости, и даже при беглом взгляде становится понятно, что Чарли этим наслаждается. Пользуется. Заметив Адри, он не может оставить без внимания и ее.
– Эй, Роудс, – голос его звучит обманчиво приветливо. – Придешь на мою вечеринку? Приводи кавалера.
Чарли усмехается, тая в уголках ухмылки ядовитый намек.
Адрия устало скалится, не желая вестись на явную провокацию, и быстро проходит мимо, чтобы схватить первый попавшийся сэндвич, рассчитаться и вновь скрыться от происходящего в школьных кабинетах, где от звонка до звонка никто, кроме учителя, ее не потревожит. А после… После она отправится на стадион. Единственное место, где она снова сможет обрести комфорт – бежать, пока не заноет все тело, пока не останется сил даже на мысли. Пока не придется остановиться.
На пути к стадиону телефон в руках Адрии вздрагивает, и она вздрагивает вместе с ним, вглядываясь в экран.
Всего лишь сообщение от Аманды:
Аманда
Я узнала, что произошло. Адам поступил ужасно.
Он уехал на несколько дней. Возвращайся.
Адрия кривится, вспоминая вчерашний день, клыкастую собачью пасть и поганый вызов в словах отца, и закидывает телефон подальше в сумку с немыслимым желанием сорваться с места прямо сейчас.
Но уже на подступах к стадиону Адрия понимает – что-то не так. На этот раз стадион встречает ее не привычной пустотой трибун и непроницаемой тишиной: звучит гул чужих голосов, раздается свисток, суетливые школьники в спортивной форме снуют туда-сюда, а незнакомые лица с нагрудными номерами спешат из раздевалок. На выходе из трибун она оборачивается и долгим взглядом оценивает вывеску:
«Областные соревнования округа Сангамон».
Адрия чертыхается, оглядывая собравшихся на трибунах болельщиков и занятые беговые дорожки. На соревнования ее звали не единожды, но она отказывалась всякий раз, не желая дослушивать сомнительные перспективы. Не для того она бежит, чтобы толпа на трибунах и судья давали оценки, а секунды решали ее судьбу. И без того слишком много факторов, которые решают судьбу Адрии.
Она нервно припадает к перилам трибун, медленно прикрывая глаза и смиряясь с происходящим. Вокруг гудят голоса, взвизгивают девчонки, десятки школьников присвистывают, когда спортсмены появляются на дорожках. Адрия собирается развернуться, чтобы покинуть бурлящую на стадионе жизнь, но в последний момент среди спортсменов на площадке она видит знакомое лицо. С суровой сосредоточенностью Мартин разминается, не замечая никого и ничего вокруг.
Неведомая сила заставляет Адри остановиться, всматриваясь в его лицо, а потом подняться по ступенькам и медленно осесть на крайнем сиденье.
Посмотреть на старт – все, что обещает себе Адрия.
Но когда свисток старта разрывает тихий гул трибун, она уже знает, что не уйдет.
Наблюдая за Мартином, она тихо дышит, не понимая, почему вдруг учащается пульс, когда спортсмены рвутся вперед. Будто она сама бежит вместе с ними.
С единственным человеком, который интересует ее на этом стадионе.
И когда Мартин разгоняется, Адрия вдруг понимает о нем больше, чем знала до этого. Она самонадеянно думала, что могла бы выиграть у него, если бы только не подвернула ногу, обставила бы его, приложив достаточное количество усилий. Нет. Мартин Лайл поддавался ей и не показал даже половину своей силы. Но сейчас он собирается продемонстрировать все, что может.
Адрия не понимает, что чувствует на этот счет, – обиду или трепет. Она никогда не нуждалась в чьих-то подачках, но он поддавался для нее. А Мартин Лайл позволит выиграть не каждому.
Адрия ерзает на месте, но неотрывно следует взглядом за фигурой, которая стремительно обгоняет одного соперника. Второго. Мартин быстро вырывается вперед, не видя преград. По его яростным движениям, широкой амплитуде и агрессивному настрою несложно понять, что он не допускает ничего, кроме первого места.
Он бежит, глядя только вперед, не замечая, как соперники один за другим остаются позади. Адрия догадывается, что для него это не просто бег, как и для нее. Только Адрия хочет убежать и оставить реальность позади, а Мартин Лайл хочет догнать реальность. И добить.
Перед Адрией всплывают картинки того вечера, когда Мартин впечатал лицо друга в капот, и на секунду на лице Чарли промелькнул страх – страх неизвестности. Она видела, как Чарли боится своего приятеля. Она видела, как яростное наваждение заставило Мартина Лайла избить Чарли. Теперь оно заставляет его бежать вперед и оставаться первым.
Внутри Адри все снова сжимается. Красный… Зеленый…
Мартин сохраняет за собой лидерство пять кругов, не позволяя ни одному сопернику даже приблизиться. Мартин Лайл доказывает себе и всему стадиону, что должен победить.
Но яростное наваждение не про победу.
Адрия понимает это, когда второй спортсмен методично обходит Мартина на предпоследнем круге, должно быть, правильно распределив силы на весь забег. Там, где яростное наваждение больше не способно питать Лайла,
