а вы флиртуете.
– Ничего подобного…
– Грета, – оборвал меня Ямин и будто собирался что-то сказать, но передумал. – Доброй ночи.
Расправив крылья, он улетел, а я осталась, разглядывая вылизывающего лапу монтри.
– Что? – фыркнул он. – Не я вас ссорил. Что произошло-то? Договор нашли и разошлись в разные стороны?
– Не нашли, – покачала головой, – лишь записи, пустые листы и несколько писем…
Я осеклась. Вспомнила о «заначке» и извлекла смятые листы. Разгладила их и пробежалась глазами по неровным строчкам. Это было письмо моему отцу. И, увы, оно проливало свет на некоторые вещи.
«В.В.,
спешу сообщить вам, что дело продвигается. Мы почти отремонтировали древний алтарь призыва, хоть это было непросто.
Переводом письмён ещё занимаемся – на это уходит много времени и сил, но заклинания, что написаны на стенах, несомненно мощные. Мы боимся даже представить, что можно сделать с такой магией в руках.
Т.Ш.»
Руки задрожали, и я непроизвольно смяла листок. В.В. – несомненно сокращение от «ваше величество», хотя последние инициалы оставались для меня загадкой. Алтарь призыва – может ли быть так, что здесь говорилось об алтаре мантикор? Я слышала, что двести лет назад, когда эти разумные монстры стали просачиваться в наш мир, создавая порталы, на тот момент не поддающиеся нашим законам магии, некоторые маги строили алтари в надежде подчинить зверей. Но любая магия подчинения – априори чёрная, запрещённая. И вот забавная штука: магия мантикор имела такое же свойство, грязное, разрушающее, поэтому даже запрещённая магия не могла на них повлиять.
Маги трансформировали энергию, переплетали наши знания со знаниями из мира мантикор, и что-то начало получаться – мы действительно могли подчинить их… ненадолго. Потом наступал кризис, мантикоры впадали в бешенство, и разрушения были колоссальными.
Быть может, они только притворялись прирученными. Дикие, необузданные, ужасные звери. Нельзя с ними связываться.
И неужели мой отец решил нарушить запреты? Лет сто пятьдесят назад, когда все поняли, что опыты с чёрной магией делают деляют мир уязвимей и ухудшают обстановку, эксперименты начали запрещать, а алтари – разрушать. За этим следила инквизиция. Но были те, кто продолжал тайно проводить ритуалы. И, видимо, мой отец оказался одним из тех, кто спонсировал подобную деятельность.
– Там что-то серьёзное? – задумчиво спросил Глеб и его взор в этот момент был слишком умным, не вязавшимся с забавным образом ручной зверушки. – Нам с Ямином следует о чём-то знать?
Следует, определённо следует. Но сначала я поговорю с Тамимом. Слишком уж ас-алердин категоричен. Неизвестно, что сделает, получив подтверждение собственных догадок. А я ещё сама не понимала, чему именно нашла подтверждение.
– Позже расскажу, – ответила и смяла письмо. – Мне нужно всё обдумать.
Глеб с укором посмотрел на меня, потом легко спрыгнул и шмыгнул в спальню. Недолго думая, отправилась следом.
Сивилла не спала и, едва меня увидев, подскочила на месте и бросилась навстречу.
– Слава богам! Я уж думала, придётся здесь всю ночь провести.
– На втором этаже? – притворно ужаснулась. – Я не могла допустить подобного! Какой бы был пассаж! Твоё место исключительно на третьем. Хотя… возвращаться ночью я бы не советовала.
– Боюсь, что так. Ведь никто не знает, что «я» вернулась во дворец, – улыбнулась Сив.
Несколько секунд мы помолчали.
– Спасибо, – прошептала наконец. – Спасибо тебе большое. Я не ошиблась, выбрав тебя.
– А я, как и вся моя семья, очень рада вашему возвращению. Ваш брак с Роффе – залог процветания Абикарда. Теперь противоборствующие стороны наконец-то объединятся. Мир и спокойствие – вот что сейчас по-настоящему нужно людям.
Моя улыбка растаяла. Я не ожидала таких слов от обычно закрытой и едкой Сивиллы. Заметив изменения на моём лице, она обеспокоенно спросила:
– Вы не желаете выходить замуж за его величество?
– Ничуть, – подтвердила. – Он мой кузен, с которым у меня в детстве были не самые тёплые отношения, да и сейчас… всё сложно.
– Мне жаль. Ваш статус обязывает сложить своё счастье на алтарь благополучия других.
Я кивнула и вымученно улыбнулась, сжав ладони Сив в знак благодарности, и отправилась за ширму, переодеваться. Фрейлина помогла мне снять корсет, после чего я спрятала письмо в комоде и приняла душ, смывая запах засевшего в мыслях демона, и легла спать в одну кровать с Сивиллой.
Слишком насыщенным оказался бал у графини Вайлин.
Ямин Сереброкрылый
– Выглядишь неважно. Как всё прошло? – спросил монтри, проявляясь в покоях наследника.
Ямин решил изменить своей привычке быть в гостях всегда трезвым и выпил уже три бокала виски. Но расслабиться или снять боль оно не помогло.
Всё было неправильно. Весь Абикард жил неправильно. И он никак не мог найти в нём место для одной маленькой наивной принцессы, которая стояла на грани неправильного выбора.
Почему настолько хотелось защитить её, уберечь, спасти от жестокости Аронхолла, укрыть даже ценой своих крыльев? Она слишком хрупкая, её так легко могут сломать. Связать себя с ней на всю жизнь, не попробовав другие варианты? Ямин не был романтиком, но брак – это союз понимающих друг друга людей, а он не был уверен, что принцесса его хорошо понимает. Однако её можно научить слышать, она добрая, весёлая и способна сопереживать. А ещё, самое главное, она умеет радоваться и радовать.
Но тогда, поженись они сейчас, он будет для неё тем, кто просто «лучше того, кто уже есть». Почему этот статус не даёт гордости покоя? Ас-алердин не желал быть всего лишь навязанным женихом. Тот, кого так часто выбирали девушки, желал, чтобы его выбрали в очередной раз. Именно она.
Но проблема была глубже, чем чувства, гордость и прочее. Если Ямин согласится на брак, то у Фредерика появится сильный союзник в лице Рагная, а он совершенно не хотел связываться с теми, кто имел отношение к мантикорам. По крайней мере пока не убедится в обратном.
– Отвратительно. Я показал не лучшую свою сторону, едва не убив её брата. Как ты думаешь, это плохое начало для семейной жизни?
Глеб, который даже приоткрыл пасть от столь удивительных новостей, присел на стол и тоже плеснул себе виски на подставку для стаканов. Наклонился и пару раз лизнул янтарную жидкость, растёкшуюся по небольшому хрустальному подносу.
– Её брат – жив?! Тот, смерть которого ты расследовал? Хокан?
– Тот точно мёртв, в стеклянном гробу, – покачал головой Ямин и наполнил бокал в четвёртый раз. – А вот тот, что лежал в закрытом… Фредерик Йон Хелге Миарот.
– Кронпринц, – восхищённо цокнул яыком монтри. – Всё-таки наследники всегда самые лучшие! Из любой передряги выберутся!
Ямин, не ответив, сделал новый глоток. Глеб
