наш помнишь?
– Какой?
– Прах мой развей над морем.
– Э-э, батя… Не шути так! В августе буду… – заорал Валерий, но из трубки уже доносились короткие гудки…
* * *
В том, 2000 году сад плодоносил, как никогда ранее. Сочные, сладкие персики размером с теннисный мяч, радуя глаз старика, клонили чуть ли не до земли ветви низкорослых, тщательно ухоженных деревьев; разлогие сливы были сплошь увешаны чёрными и красными плодами; стройные груши тоже дали отменный урожай.
Иван Григорьевич присел на лавочку под черешней, посаженной ближе остальных к стене его «хатынки», и устремил грустный взгляд в бездонное синее небо, посреди которого, щедро расплескивая во все стороны свои «ласкави промэни»[118], дарящие надежду всему живому на Земле, сияло беспощадное южное солнце.
А он… Он больше не хотел жить.
Ни на что уже не надеялся и ничего хорошего впереди не ждал.
Решение проблем созрело давно.
Оно просто ждало удобного момента…
Громак не раз горел в танке и поэтому прекрасно знал, как поджечь себя так, чтобы не осталось ни одного шанса выжить.
Секунда – и заранее припасённый бензин (якобы для заправки стареньких «жигулей»), полностью пропитал добротную одежду.
Ещё миг – и вспыхнула спичка…
Горящий факел не метался по саду.
Нет.
Ярко полыхнул – и почти сразу обречённо затух.
Навсегда…
* * *
Словно понимая, что происходит, завыл совсем не по-собачьи, скорее по-человечески верный Пират.
Оборвал цепь, метнулся к хозяину – и замер рядом с неподвижным телом.
Поняв, что случилось непоправимое, причитая, вышла на крыльцо супруга.
Сбежались соседи.
Приехала «скорая»…
Но что это могло дать?
* * *
Последнюю волю отца Валерий выполнить не смог. Нет в Приморске крематория, а везти обгорелое тело свет за тридевять земель, чтобы окончательно превратить в горстку праха – тоже не выход.
Кроме того, это ещё одно тяжелейшее испытание для матери и без того не находящей себе места.
Да и не по-христиански это!
Впрочем, как и умерщвлять самого себя.
Недаром священники никогда не соглашаются отпевать самоубийц.
Но в тот раз и они решили отступить от нерушимых православных канонов.
– Это не он себя убил, – рассудительно заметил мудрый владыка. – Это война его убила!
Какую именно войну священнослужитель имел в виду, он не пояснил…
Затерявшись среди человеческих тел, где-то в середине огромной похоронной процессии плёлся и бедняга Пират.
Люди вскоре разойдутся.
А он так и останется лежать на могиле своего двуногого друга, чтобы вскорости почить рядом с ним…
Выходит, собаки преданнее нас?
«Чем больше я узнаю людей…»
Впрочем, эту мысль задолго до меня уже кто-то сформулировал…
Друзья!
Оглянитесь вокруг…
Может быть, именно сейчас где-то совсем рядом с вами втайне вынашивает свои последние планы очередной отчаявшийся Громак.
Фронтовик.
Герой.
Не дайте ему уйти.
Если б не эти люди, не было бы и нас!
Вместо эпилога. Улица Громака
Ещё при жизни Ивана Григорьевича в Приморске развернулась кампания по присвоению его имени одной из улиц города.
Её инициатором выступила депутат местного совета и в то же время начальник районного отдела культуры и туризма Надежда Николаевна Клименко. В последнее время она частенько проведывала стариков, всячески заботясь о них – не столько по долгу службы, сколько по велению сердца.
Может быть, дело в том что Надежда сама рано лишилась отца-матери и теперь нуждалась в том, чтобы одарить кого-то из ближних нерастраченной дочерней любовью и нежностью.
А Громаки для этого подходили, как нельзя лучше.
Сами Иван Григорьевич с Валентиной Сергеевной не чуждались такого внимания. Да что там не чуждались? Они полюбили Надю, как родную дочь!
Дошло до того, что на одном из дней рождения Громак объявил супруге:
– Ты даёшь по ведру орехов Свете и Валерке? Значит, с сегодняшнего дня давай и Надежде!
19 сентября 2003 года в день освобождения Приморска от немецко-фашистских захватчиков исполнительный комитет городского совета утвердил историческое решение: назвать одну из новых улиц именем (цитирую) «участника боевых действий в годы Великой Отечественной войны» Ивана Григорьевича Громака.
Официальный документ, подписанный городским головой Григорием Николаевичем Шаповалом и прочими ответственными лицами, при большом стечении народа торжественно вручили членам семьи героя.
Но…
Прошёл год, второй, третий, а воз и ныне там…
Улицы Громака как не было, так и нет!
Куда только ни писал Валерий Иванович, требуя воплотить в жизнь принятое горсоветом решение… И президенту Ющенко, и премьер-министру Тимошенко… Всё было напрасно, пока в бой не вступили его друзья из Всеукраинской ассоциации ветеранов-подводников!
В 2010 году они организовали социальную акцию «Победили вместе», венцом которой стал автопробег на личном транспорте по местам боевой Славы в честь 65-летия окончания Великой Отечественной войны, проведённый по маршруту Североморск – Санкт-Петербург – Москва – Киев – Харьков – Донецк – Мариуполь – Бердянск – Приморск – Севастополь – Николаев – Одесса – Измаил – Варна.
В Приморске участники пробега заночевали.
И устами первого заместителя председателя ассоциации Вадима Навроцкого выдвинули местной власти ультиматум: никуда отсюда не уедем, пока на карте города не появится улица Громака.
Подействовало!
А в 2017 году случилось ещё одно знаменательное событие.
Центральная улица Новоалексеевки, некогда носившая имя вождя мирового пролетариата, была переименована в честь нашего главного героя.
Так что память о подвигах советских воинов кое-где в Украине ещё жива…
Надолго ли?
Поживём – увидим!
От автора
Каждое моё произведение неизменно венчает длинный список помощников и консультантов. Вот и в работе над этой книгой мне оказывали содействие многие знакомые и незнакомые люди. В их числе: дочь Ивана Громака – Светлана Юрьевна Цветенко-Демьяненко (города Донецк-Алупка) – (умышленно не употребляю слово приёмная, чтобы не обидеть её!) и названая дочь, упомянутая в эпилоге, – Надежда Николаевна Клименко; кандидат исторических наук Евгений Григорьевич Горбуров (город Николаев); дочь командира полка М.А. Насонова Ирина Михайловна Решетова (город Харьков); Александр Шевцов из Киева; директор музея истории города Казятин Винницкой области Лилия Павловна Макаревич; заведующая музеем воинов-освободителей Казатинской школы-интерната-гимназии Татьяна Леонтьевна Москалевская; супруга В.Н. Подгорбунского и одна из героинь этой книги – Анна Константиновна, её дочь – Галина Владимировна Подгорбунская-Постникова (обе из посёлка Калашниково, что в Тверской области Российской Федерации) и внучка – Наталья Евгеньевна Митряева (город Тверь); сын О.Н. Штехно – Юрий Олегович (город Запорожье); блестящий молодой журналист из Москвы Артём Викторович Локалов…
Спасибо!
Правда, есть ещё один человек, назвать которого в этой ситуации рядовым помощником или просто консультантом не поворачивается язык –
