на него странно, затем взгляд стал снисходительным и ироничным.
— Конечно. Не стесняйся, Рейни.
Официант принял у нас заказ и принес целый графин морса со льдом. Зачем льдом разбавлять морс? Он же становится водянистым и ненасыщенным, о чем я, конечно, решила спросить.
— Обычно напиток выпивается до того, как растает лед, — пояснил Эндари. — Но морс успевает охладиться и спастись в жару.
— У вас, действительно жарче, чем у нас.
— Спасаемся как можем, — кивнул Ральден.
Да, с матерью его было легче общаться. Но когда принесли еду, я расслабилась и увидела, что и Ральден стал более словоохотливым. Он задавал мне необременительные вопросы о Нуринии, о столице, архитектуре, еде, чем я была очень благодарна. После вопросов специалиста я была выжата как лимон и ничего не хотела рассказывать о себе.
Эндари подливал мне морса, предлагал намазки к лепешкам, я с радостью кивала и уплетала их за обе щеки. Ну хоть аппетит не отбился после стресса. Впрочем, поесть я всегда любила.
Я возвращалась из туалета и решила напрячь слух ассасина, пока иду. Эндари и Ральден еще не видели меня, но я их уже слышала.
— Я и так пошел на этот шаг. Вы получили, что хотели. Дальше я не собираюсь подобным заниматься.
— Показания проанализируют, и если дадут задание — ты выполнишь!
О чем они?
— Я сделаю так как считаю нужным.
— Мне горько и гордо это слышать. Если наши взгляды разойдутся, я буду зол и в ярости. Но я буду знать, что даже если ты будешь не на моей стороне, значит ты пошел по своему пути как мужчина. Но будь готов к последствиям.
— Всегда готов, — прорычал Эндари.
Они увидели меня в десяти метрах от них и замолчали. Хм… становилось интереснее и интереснее. Небольшая паника внутри меня продолжала нарастать. Какие у них могли быть разногласия?
Я села за стол, к нам подошел официант, чтоб расплатиться. Ральден достал кошелек и Эндари тоже. Отец нахмурился.
— Я вас пригласил, так что — я угощаю.
— Я сам заплачу за себя и Рейни, — ответил твердо Эндари.
— Я тебя понял.
Что? Что он понял? Я изучала традиции и историю Кароса, но некоторые вещи мне были все еще непонятны и недоступны.
Мы вернулись в кабинет, Эндари пообещал, что это ненадолго. Потом будем свободны, и он поведет меня гулять по Хэллии, и мы сможем добраться до дома пешком. Времени много, а вернемся в Лерон только завтра.
— Разве мы не должны вернуть квадроцикл?
— Отец завтра домой поедет, он его и вернет.
Люрис пламенно попрощался со мной и спросил не поцелую ли я его в щеку на прощание, а я ответила, что рядом с волчьими ягодами опасно находится. Он хихикнул и подмигнул.
Эндари вел меня маленькими улочками, где было тихо и мало народу. Я любовалась зданиями песочного и терракотового цвета, и даже не страдала от жары.
— Люрис обычно скромнее, но при девушках он излишне болтлив бывает, — заметил Эндари.
— И они судя по всему действительно ведутся.
— Бывает…
— Я думала девушкам запрещено ходить в бары.
— Нет, ты что. Наш народ строгих нравов, но мы не в каменном веке. Никто больше на свадьбах не проверяет простыни после брачной ночи на непорочность невесты. Отголоски прошлого скорее остались в другом виде.
— Закрытая одежда, вежливость, милый голос.
— Ну… есть такое. Но закрытая одежда больше нужна как защита от солнца.
— Значит, Люрис любит милых девушек?
— Да.
— И они часто вешаются на него, если ты на них не обратишься внимания?
Он молча шел, сжав челюсть. Его взгляд был устремлен прямо, как будто он думал, куда нам пойти в следующую развилку. Но я понимала, что он избегает ответа.
— Эндари.
— Ты вот в прошлый раз избежала ответа.
— Избежала, — подтвердила я.
Мы зашли в маленький парк, где гуляли павлины и было почти безлюдно. Я редко видела павлинов так близко. Они совершенно нас не боялись, подходили выпрашивали корм, но еды у нас собой не было. Так что они подходили и разочарованно отходили.
— А хочешь… — я облизнула пересохшие вдруг губы. — Я заплачу за ответ?
— Заплатишь? — снисходительно спросил Эндари.
— В прошлый раз я ушла от ответа действием, может быть я сейчас могу им заплатить за твой ответ?
— Каким действием? — усмехнулся он, все еще не понимая, куда я клоню.
— Тем же самым, — ответила я.
Эндари чуть не споткнулся, остановился и недоверчиво смотрел на меня.
— Ты хочешь расплатиться поцелуем?
— Когда ты так говоришь, это звучит ужасно… — помотала я головой. — Забудь.
— Да! — воскликнул он. — Потому что твой поцелуй стоит гораздо больше, чем какой-то мой ответ.
Мое сердце пропустило удар, но я заставлял себя выглядеть спокойной, расслабленно и слегка насмешливой.
— Значит, если будет это действие, я с лихвой его окуплю. Сдачу не потребую, — пошутила я.
— Рейни…
— Так что?
Я взяла его аккуратно за руку, и он вздрогнул. Я провела ладонью по его предплечью, плечу смотря за своими действиями, а затем подняла на него глаза, внимательно разглядывая его растерянное лицо. Я положила руку ему на щеку, и он потерся об нее, а затем накрыл своей, прижимая сильнее.
— Откажешься? Все торговцы на рынке будут смеяться над тобой. От выгодной сделки отказываешься.
— Не отказываюсь.
Он наклонился и поцеловал меня. И я опять ощутила тепло по всему своему телу, а его руки на моей спине. Он поглаживал меня нежно, а целовал неистово, хрипло дыша. Его губы сминали мои, посасывали и ласково покусывали. Его рука перебралась мне на голову и углубила поцелуй. Он перебирал пальцами волосы, это было до невозможного приятно. Я чувствовала себя живой и нужной. Как будто была воздухом. Он разомкнул поцелуй и смотрел на меня расширенными зрачками.
Эндари орошил меня легкими поцелуями напоследок: в губы, щеки, лоб, скулы и погладил двумя руками, держа мое лицо.
— Я никогда не расплачусь за все твои поцелуи, — прошептал он.
— Я придумаю, чем ты сможешь заплатить, — пошутила я.
Он отпустил меня, и мы медленно пошли по парку ко второму выходу. Эндари часто бросал на меня взгляды, которые придавали ему озорной вид. Он вел себя немного по-мальчишески, как будто стесняясь смотреть на меня больше нужного. Но разговоров о том, зачем мы целуемся, и что это значит, больше не заводил. Это меня радовало.
Я только признала свою влюбленность, разрешая себе эмоции и не знала, что буду делать дальше. Нужно сфокусироваться на задании, личном, а не задаваться глупыми вопросами. Но… один я все-таки задам.
— Так сколько у тебя было
