глаза, добавив после тяжёлого вздоха.– Луна забрала несколько лет моей жизни, а ты…– Она всхлипнула, сдерживаясь, чтоб не разреветься. – Больше нет сил бороться, теперь и с тобой. Я устала и выгорела.
Нина, достав деньги из сумки, сунула их в карман куртки мужа.
– Перетопчись у Бероевых. Тут на первое время хватит. Созвонись с ребятами, они как раз должны перечислить за последний месяц.
Он растерянно смотрел на брюнетку.
– А вы как?
– За нас не переживай, заработаю.
– А Мануэль?
– Мальчика я не отдам, Николай привезёт документы, буду менять ему имя, фамилию и определять в садик. Времени мотать его по разным квартирам нет. Нужно адаптировать к России.
Он взял её за руку:
– Киса…
Она перебила, не желая именно сейчас ничего слышать:
– Стас, я не шучу. Реши для себя: кто тебе нужен, кто виноват во всём, а кто прав. Я не хочу жить с человеком, который не верит мне.
– Я верю, но с Марианной…
– Всё!– Она закрыла уши руками.– Я не могу больше этого слышать! Поживи один, проанализируй произошедшее, реши, кто тебе важен и только потом приходи!
– А дети?
– Будешь договариваться с мамой, когда меня нет дома или брать их с собой. Я знаю, что ты никогда малышей не обидишь и не украдёшь.
Он усмехнулся, с горечью проговорив:
– Спасибо за это.
Нина пожала плечами.
– Да не за что.– И зацепила с широкой ладони ключи, проговорив, сложа на груди руки:– Серьёзно, нет больше сил. Пожалей! Иначе возненавижу, как Светличного, а очень этого не хочу!
Она развернулась, направляясь к машине. Худенькая, ссутулившаяся, опустив низко голову, закрытую капюшоном тёплой толстовки. Девочка–подросток с кричащей беззвучно душой, устало шаркающая кроссовками в направлении дорогого автомобиля.
Он до последнего ждал, что сейчас она остановится, развернётся, рассмеётся и скажет, что пошутила.
Нина ощущала взгляд Стаса спиной, ожидая, что подбежит, обнимет, зацелует и как не раз было раньше, станет, смеясь, выпрашивать прощение, говоря, что какой он дурак, осознал, что не прав.
Не остановилась…
Не подбежал…
Она, как во сне, вставила ключ в замок зажигания, не различая в гвалте детей голоса и вопросы, вырулила на дорогу и направилась домой, молча глотая слёзы.
Нина несколько дней не отвечала на звонки никому, кроме как по работе. Приходила в себя.
Этим утром проснулась с диким чувством голода, а значит, организм возвращался к жизни. Никто не умер и даже не побывал в переделке, так чего вешать нос?
Она, не умывшись, направилась на запах сырников.
Мама хлопотала на кухне.
– Проснулась?– Ласковый взгляд голубых глаз всё понимающей, нежно любящей женщины.
Нина плюхнулась на стул.
– Мам, кушать хочу!
– Вот и отлично. Сейчас накормлю свежими сырниками и омлетом.– Улыбка осветила полноватое лицо. Дочь сейчас так напоминала вечно голодного Трошу.– Не много белка за раз?
– А ты разбавь его овощным салатом.
– Сейчас.
Быстрая работа ножом и чашка со свежей зеленью перед носом. А ещё сырники со сметаной и сгущенным молоком. Омлет с тостами и чашка свежезаваренного чёрного кофе. Всё, как обожаемая девочка любит.
Нина всхлипнула, понимая, что когда-то и она вот так же будет хлопотать перед своими детьми.
Наталья Егоровна была самым верным помощником и отдушиной. Не требуя никаких объяснений происходящему, словно зная, что произошло между дочкой и зятем.
– Мам, мне так плохо…
Она прижалась головой к мягкому животу. Та гладила по тёмным волосам взрослую девочку, успокаивая:
– Всё образуется. Главное, что он жив, с остальным справитесь потихоньку.
Нина подняла голову, заглядывая в родное лицо.
– Думаешь?
Кивок мудрой, повидавшей немало женщины.
– Уверена. Ты у меня умница и красавица, тебя не любить невозможно, он это знает.
– Что бы я делала без тебя?
Наталья Егоровна светилась. Слышать такое родителям всегда приятно.
– Жила! Наняла домработницу и жила припеваючи. Я нуждаюсь в вас намного больше. – Она положила ладони на острые плечи, возвращая ребёнка в юность. – Что нужно по утрам делать, как я тебя учила?
– Вот сейчас поем, так и поступлю!
Нина стояла перед зеркалом, повторяя как мантру:
– У меня всё хорошо! Я красивая и успешная. Меня любят. Я люблю и обязательно буду счастливой!
Она хмыкнула. Установку пора менять. Любви и счастья хватает от чётверых малышей, с преданностью взирающих ей в глаза. Нет личного счастья, даже вернее будет – любви мужчины.
Нина рассмеялась, пытаясь определить, чего всё-таки не хватает? В любви мужчин можно купаться. Главенствовало желание быть единственной для конкретного – Стаса.
Она вскинула голову, адресуя тому, кто отвечал за желания отчаявшихся женщин.
– Меня любит, и всегда будет любить муж– Станислав Жуков! Я одна в его сердце и больной голове!
Нина обрадовалась возникшей идее: как раньше не подумала об этом. Нужны услуги врача. Идти к психологу Стас наотрез отказался, так почему не отправить его в клинику хитростью?
Она пролистала список пропущенных вызовов. Отметив несколько от Ковалёва, Бероева, множество от Ильи и ни одного от Стаса. Сердце сжалось всё от той же больной обиды. Значит, блондин виноватым себя не считает. А поэтому говорить с ним пока не имело смысла.
Впервые столкнувшись с такой ситуацией, она растерялась, но потом взяла себя в руки.
Шатенка набрала Юльку, чьих вызовов было больше всего.
– Ты чего?– И тирада матами.– Я думала, что-то с тобой случилось!
– Что именно и почему?
– Стас вчера у нас ночевал!
– И?
– Мало ли что тебе взбредёт в голову!
– Юлька, мозг мне не парь. Есть телефон у Лиски, домашний, в конце концов, трубку которого снимут дети, Анна или мама.
– Наталья Егоровна сказала, что ты ни с кем говорить не хочешь.
– Про то, что в окно выпрыгиваю или вены режу, не говорила?
– Нет…
– Тогда чего переживать? Созрела, звоню сама.
– Что случилось-то?– Юлька вздыхала, будто это не Стас, а Олег не ночевал дома.– Не понимаю, какая кошка меж вами пробежала, поэтому переживаю.
– С кошки и надо было начинать. Не хочу пока говорить на больную тему, тем более по телефону. Нужно встретиться.– И лишь через паузу вопрос вскользь.– А сегодня?
– Уехал в Рязань.– Уточнять подруге не надо было.– Давай, как и предлагала, встретимся в ресторане.
– Юлька, у меня сейчас четверо на руках.
– С ними Наталья Егоровна и Анна.
–
