и позволить ей самой вытворять всё что угодно в кабинете. Если Коллинз так хочет получить лекарство, то пусть сама его сделает.
— Помни, что один неверный шаг, и твое «лекарство» подействует вовсе не так, как надо.
— Что ты имеешь в виду? — напряглась Ева, уже подбежав к первому шкафу с препаратами. Она не хотела терять ни минуты.
— Ты убьёшь Ника, — хохотнула Тикет. — Так что желаю удачи.
И Эмма ушла, не забыв закрыть дверь на ключ.
Ева подумала, что ее будут искать, если она не вернётся к ужину. Ей не хотелось волновать друзей, но, вероятно, избежать этого не получится. Придется смириться с положением дел и посвятить всю себя «алхимии», в которой Ева ничего не смыслила.
На железном столе безо всякой последовательности стояли стеклянные баночки, наполненные загадочными мутными жидкостями. Ева понюхала одну из них и скривилась: пахло явно чем-то ядовитым.
Какой бы умной Тикет себя не выставляла, она явно не могла знать всё на свете. У «колдуний» всегда хранится под кроватью книга с заклинаниями, и Ева решила поискать такую и здесь. Должно же быть что-то, куда Эмма записывает все свои безумные рецепты.
И Ева не прогадала. Спустя полчаса поисков и копания во всех полках Ева вытащила несколько нужных книг. Теперь ей предстояло внимательно прочитать каждую, понять, чем именно отравлен Ник и как именно нужно возвращать его к жизни.
Почерк в книгах сильно отличался, кто-то писал формулы и латинские названия аккуратно и мелко, кто-то же вел чернилами размашисто, не жалея пустого места. Ева почему-то решила, точно почувствовала, что книгу составляли люди из одной большой и зловещей семьи, где поколения за поколениями стремились раскрыть все самые могущественные тайны природы. Огромные и потрёпанные книги представляли собой масштабный труд, полный тайн и волшебства, и Ева планировала во всем этом хорошенько разобраться до того, как она упадет обессиленная на пол.
***
В доме Тикет наблюдала со стороны за волнениями «Загадки», за Алексом, который не находил себе места и проклинал себя за то, что позволил Еве отправиться одной в лабораторию, где никогда ничего доброго не случается. Друзья Евы слонялись по дому мрачными и нервными, и только Ник сладко спал в свой кровати. Из-за экспериментов Эмма Ник ужасно ослаб, и всё, на что у него хватало сил, это лежать неподвижно и едва слышно постанывать от нескончаемых приступов тошноты.
Когда до закрытия сторожем школы на ночь оставалось всего двадцать минут, Алекс отвлек внимание Роби от книги:
— Кажется, вариантов не осталось. Надо идти в лабораторию.
— Алекс, мы это сто раз обсудили. Мы не сможем там себя контролировать.
— Попытаться стоит.
— А кто тебя оттуда вытаскивать будет?
Алекс молчал. Он начинал злиться, но не показал этого. Если все так хотят оставаться в безопасности, то он пойдет один и найдет Еву, чему бы это ему не стоило.
А Ева тем временем уже сидела на полу под запертой дверью и крепко сжимала в руках свое творение, пузырек с долгожданным лекарством для Ника, в которое она вложила все свои силы и осторожность, чтобы ничего не напутать в процессе приготовления. Темноватая жидкость выглядела пугающе, но Ева верила в нее и в то, что когда Ник выпьет это, то ему сразу же станет легче и он быстро поправится, забыв обо всем, как о кошмарном сне.
Телефон к этому моменту уже разрядился, и Ева даже не знала, который час, но она понимала, что приближается ночь, и, когда вдруг где-то в коридоре по ту сторону двери послышались негромкие медленные шаги, Ева удивилась, потому что понимала, что к ней приближается вовсе не Тикет. Но кто еще мог оказаться в лаборатории кроме них?
— Ева… Ева… Ты здесь? — дрожащий глухой голос прозвучал совсем рядом.
— Алекс! — вспыхнула Ева и тут же вскочила на ноги, едва не выронив пузырек.
— Ты… правда, здесь?
— Да, конечно! Эмма меня заперла, но… Алекс! Постой, откуда у тебя браслет? Как ты его достал?
Парень подошел к двери и вдруг будто ударился головой, потом сполз на пол, и его дыхание стало редким и громким, казалось, что в его легких совершенно не осталось кислорода. Ева не видела, как он начал перекатываться по полу, сжимая голову, словно хотел от нее избавиться.
— Я без браслета…
— ЧТО?!
В этот момент Еве показалось, что у неё поднялась температура сразу же до сорока градусов, настолько сильно ее бросило в жар и ужас. Слова Алекса не могли быть правдой! Ведь если он действительно решился появиться в лаборатории без браслета, то остались буквально мгновения до того, как он сойдет с ума.
— Господи, зачем? Алекс, тебе нужно срочно возвращаться. Слышишь? Пожалуйста, иди, Эмма потом меня откроет.
— Где… взять ключ? — голос стал неузнаваемым.
Ева едва не расплакалась от осознания того, какие муки испытывает Алекс, борясь с собственным сознанием прямо за дверью, чтобы вытащить ее отсюда.
— Ты уверен, что хочешь остаться?
— Черт, давай… не будем терять времени, — Алекс по-прежнему сжимал раскалывающуюся голову, но все-таки нашел в себе силы встать на ноги.
— Ключ в ее кабинете, но он наверняка заперт. Сначала надо взять ключ от кабинета в комнате дежурного. Алекс?
Но он уже направился туда, куда указала Ева. Его мотало, как пьяного, из стороны в сторону, приходилось держаться за стены, чтобы вновь не упасть. Голова адски болела, совсем не как в их первый раз, когда он чувствовал себя без браслета отлично, не считая искривленного разума.
То, что должно было занять пару минут, в итоге отняло у Алекса все десять из-за того, что уходя из кабинета Эммы, он не выдержал. Алекс рухнул сломанной марионеткой на чистый блестящий пол и скрутился от тяжести в голове и каких-то непонятных галлюцинаций, которые совершенно невозможно было разобрать.
Ева нетерпеливо ждала его возвращения, металась по комнате и пыталась сообразить, что же ей делать. Теперь ей нужно было скорее выбраться не ради себя самой, а ради Алекса, который, кто знает, мог прямо сейчас умирать в нескольких метрах от нее.
Неожиданно дверная ручка задергалась, послышались шорохи. Алекс подполз к двери и вставил ключ, повернул его дважды, а затем, вскрикнув криком раненного животного, он потерял сознание. В этот же момент Ева вылетела на свободу, и когда она увидела парня, то сама с трудом сдержала крик. Его бледное лицо покрылось едва заметной синевой, приоткрытые губы высохли, отчего Алекс выглядел по-настоящему мертвым. Оставалось почти что исчезнувшее дыхание.
— Очнись, Алекс!
Но никакой реакции не последовало. Ева спрятала
