только против стрел.
— Так и стрела пробьет. Может, не насквозь, конечно…
— Этого хватит.
Отложив в сторону щит, юноша стал думать, куда бы припрятать его так, чтобы ненароком не нашли до дня побега. Конечно, корней и пней вокруг было предостаточно, но иногда рабов заставляли счищать с них кору, если на вываривание краки не хватало материала.
— Кстати, старый.
Заль поднял на него взгляд, вытачивая очередной блок.
— Все спросить хотел, чего за крака такая?
— А, это… А ты помнишь, тебя когда сцапали, на тебе плащик был?
— Ну, — кивнул юноша, вспоминая, как ворвался в чей-то дом в поисках одежды. — Странноватый на ощупь был.
— Вот это крака и есть. От дождя спасает на ура, но не греет совершенно. Когда кору этих деревьев вываривают, а потом очищают осадок, получается крака.
— И откуда ты такой умный взялся? — улыбнулся Келеф.
— А только таких на такие корабли и сажают. Я вообще, сам-то… А, неважно.
Теперь юноше уже стало интересно. Задумавшись, он понял, что за все это время ни разу не спрашивал Заля о его прошлом, и это при том, что разговоров между ними было предостаточно.
— Ну рассказывай давай, раз уж начал.
— А ты расскажешь, чего ты ту деваху так не любил. Идет?
Келеф усмехнулся, покачал головой. Сложная сделка, не из приятных. Но, в конце концов, в одной лодке сидели, надо друг другу доверять.
— Идет, хрен с тобой.
— Любопытный ты, сынок. Погубит тебя твое любопытство, как меня. Я всю жизнь проторчал в пыльных архивах, бумажки перебирал, переписывал.
— Так ты еще и грамотный? — удивился Келеф. — Догадывался, конечно, но все же.
— А то! Но, видишь, не особо грамотный. Не хватило мозгов не лезть в бумаги, которые специально убрали куда подальше. Твоя очередь.
Юноша, подбоченившись, тихо посмеялся. Любил этот старик заворачивать разговор так, чтобы один вопрос плавно превращался в другой. Оттого и было интересно вести с ним беседы, особенно учитывая спокойный, дружелюбный и местами даже по-детски задорный нрав Заля.
— Я ж был… Как бы сказать… Звездочетом.
— Помню. — кивнул Заль, почесывая длинную бороду.
— Но всем она занималась. Все не подпускала меня к нормальной работе.
— А чем же ты тогда в вашей башне занимался?
