манипуляций с магритом требуется невероятная колдовская мощь.
– Просто прорва сил, – добавила Хестер.
И леди Ревир со знанием дела покивала:
– А значит, никто из узников не сможет этого сделать.
– Что важнее, никто извне не сможет этого сделать.
По мосту шли пешком. Лошади и карета остались ждать там, за спиной. Однако же стража шла рядом с императорской четой. Вернее, капитан стражи и двое его воинов шли впереди, еще четверо по бокам и трое позади.
– Ты никогда не боялся, что мост опустят и ты останешься с этой стороны? – спросила Хестер, которую несколько пугала темная громада замка.
– Я умею летать, – напомнил Даррен. – Драконам, попавшим в темницу, надевают магритовые ошейники, чтобы не могли обратиться. Как и оборотням, впрочем.
– А людям?
– Людям надевают браслеты из магрита, – немного рассеянно ответил дракон. – Не люблю это ощущение.
– Какое ощ… Ох. – Леди Аргеланд вздрогнула и поежилась, когда ее ауры коснулся контур охранных и сигнальных чар.
– Меня будто обдало затхлостью, – выдохнула Милли. – Как в заброшенный погреб спустилась, где за десятилетия плесень вымахала в человечий рост!
– Так примерно и есть, – хмыкнул Даррен.
На той стороне императорскую чету встретил высокий сухопарый мужчина, почти старик. На узком умном лице ярким огнем горели янтарные глаза. Его ладно пошитая форма и погоны подсказывали, что он в этом забытом богами месте главный.
«Комендант явно оборотень», – отметила мысленно леди Аргеланд.
– Мое почтение. – Он склонился в низком поклоне. – Временный заключенный номер двадцать один доставлен в переговорную для высоких лиц.
– На вас можно положиться, Ансельм, – кивнул Даррен. – Моя бесценная, позволь представить тебе Ансельма Виссари, бессменного коменданта Безымянной Темницы.
– Счастлив служить Вашему Императорскому Величеству. – Комендант низко поклонился.
– Мое сердце согревает мысль о том, что столь важное место находится в надежных руках, – мягко проговорила леди Аргеланд.
Ансельм еще раз поклонился, и в этот раз Хестер заметила улыбку, коснувшуюся тонких сухих губ оборотня.
Комендант лично сопроводил императорскую чету до переговорной. Что вызвало явное недовольство капитана стражи: он порывался вырваться вперед, а вредный старик постоянно ускорял шаг.
Даррен делал вид, что не замечает, но его глаза смеялись.
– Внук и дед, – шепнул он, – первый пытается показать свою взрослость последнему.
Это услышали оба оборотня, и веселые «перебежки» тут же закончились.
– Переговорная, Ваши Императорские Величества. – Старик еще раз поклонился.
Капитан несколькими жестами объяснил своим воинам, какие позиции им следует занять. После чего вошел первым.
– Леди Ревир, подождите здесь, – негромко проронил Даррен.
– Да, Ваше Императорское Величество.
В переговорной было холодно. Настолько холодно, что леди Аргеланд на несколько секунд растерялась и не сразу взяла под контроль непослушное задрожавшее тело.
По углам комнаты царил мягкий полумрак, в то время как центр был залит ярким светом. Колтрейн сидел в пятне этого света. Ошейник показывал его принадлежность драконьему роду, а кандалы на руках подсказывали, что его сочли достаточно опасным для повышенного количества магрита.
Голова его была низко опущена. Казалось, что он полностью увлечен игрой с обрывком обгорелой нитки.
– Его Императорское Величество Даррен Алькор Тиварран Элеарский, Крылатый Владетель, Хранитель Империи, Властелин Веннар, Химмар и Таннар, – громко и четко проговорил капитан стражи. – Ее Императорское Величество Хестер Мерех Аргеланд-Элеарская, графиня Аргеланд, герцогиня Леарри, Хранительница Сердца Империи, Защитница Веннар, Химмар и Таннар.
Колтрейн медленно поднял голову и окинул взглядом вошедших. В его глазах не было ни страха, ни предвкушения. Ни злости, ни надежды. Лишь…
«Печаль? Он скорбит. Неужели он знает, что его брат мертв?» – пронеслось в голове леди Аргеланд.
– Я был бы счастлив приветствовать вас как положено, – хриплым, каркающим голосом проронил Колтрейн.
– Мне доложили, что ты молчишь. Не говоришь ни слова. – Даррен сделал шаг вперед.
И шаг был сделан так, чтобы частично закрыть собой Хестер, как если бы пленник представлял собой угрозу.
– Я был слишком занят, – хохотнул пленник.
У Хестер по коже побежали мурашки. Ей захотелось выйти из этой страшной стылой комнаты. Да что уж там, ей хотелось покинуть и темницу, но… Она не могла и помыслить о том, чтобы поддаться своей слабости.
– Какие же дела вас так увлекли, Ирвин Колтрейн? – спокойно спросила леди Аргеланд и, сделав шаг, оказалась плечом к плечу с любимым. – Чем вы были заняты?
Хестер говорила медленно, немного лениво. Она полностью контролировала свой голос, потому что предательская дрожь, поселившаяся в ее теле, так никуда и не ушла. Но зато теперь Императрица понимала, что это не холод, а ее собственная реакция на магрит.
– Леди Аргеланд, – Колтрейн посмотрел ей в глаза, – вас мне хотелось видеть особенно сильно. Принести свои извинения. Мой император…
В глазах пленника было столько боли, столько затаенного стыда, что у Хестер перехватило дыхание. Неужели ее чутье не врет? Неужели вина Колтрейна невелика?
«Я так хочу, чтобы Милли была счастлива, что готова цепляться за любой намек на невиновность ее истинного», – с горечью признала Хестер. И мельком отметила, что на лице Колтрейна есть несколько ссадин, которые она поначалу не заметила.
– Ты потерял свое право обращаться ко мне подобным образом, – спокойно проговорил Даррен.
Пленник опустил голову:
– Да, Ваше Императорское Величество.
Пользуясь повисшей паузой, леди Аргеланд негромко произнесла:
– Так почему ты молчал?
Колтрейн замер, как будто хотел проверить границы терпения императорской четы. А после, не поднимая головы, проговорил:
– Я потерял контроль над своим телом сразу после того, как… Как украл поцелуй у прекраснейшей девушки. Я… Позвольте мне сохранить ее личность в тайне, она не имеет к происходящему никакого отношения!
– Имеет, – возразила Хестер, – и сейчас она тоже в темнице. Через стенку от вас.
«Правда, не в качестве пленницы, но… Зачем лишние детали?» – хмыкнула про себя Хестер.
Глядя на почти сломленного мужчину, воина, мага, леди Аргеланд вновь почувствовала, что он не так виновен, как кажется. И это назойливое ощущение пугало ее, ведь у него не было никаких фактических оснований!
«Неужели я настолько хочу счастья Милли?!» – поразилась она. И, чуть призадумавшись, с ужасом поняла: в ней нет гнева по отношению к Ирвину Колтрейну.
«Я отпустила злость? Или просто не успела разозлиться, а дальше были более серьезные поводы для беспокойства?» – спросила Хестер
