худой, все тело его покрывали шрамы, ногти, как и зубы, были выдраны под корень. Старика, видимо, пытали здесь долгие годы. Голова его безвольно висела. Седые волосы и борода спускались до самого пола. Было не ясно, жив ли он или уже давно мертв.
Потом меня опять понесло дальше: поворот направо, налево, снова налево и показался просвет прохода наружу.
— Эрик, ну вставай же! — настойчиво тряс меня за плечо Фил. — Пора выдвигаться!
— И я даже знаю куда, — хрипловато со сна, ответил я.
После сна, пусть и такого кошмарного, чувствовал я себя все равно, значительно бодрее.
Я учел ошибки прошлого и теперь своим снам доверял куда больше, тем более вещие сны очень отличались от обычных.
Вскоре, следуя по тому маршруту, который я запомнил из сна, мы действительно пришли к той самой камере с несчастным стариком.
От этого мне стало не по себе. Я всё-таки до последнего надеялся, что сон просто плод моего уставшего сознания. Значит, разговор Амадей с Вардом тоже правда. Кира в большой беде, эти твари втянут её в свои извращения. Проклятый ворон не просто стремиться обладать её телом, он стремиться поработить её душу, потушить её свет, обратить её в подобное ему…
Сердце сжалось, я усилием воли подавил в себе щемящий приступ вины и жалости к Кире. Не время было расклеиваться.
Мы довольно быстро нашли камеру, что видел я во сне. В ней стояла жуткая вонь давно не мытого тела. Но старик оказался жив. Причем было не ясно, как жизнь в этом изможденном теле, от которого остались кожа да кости, могла еще теплиться. Мы, по возможности стараясь действовать осторожно, сняли его с цепей. От кандалов запястья и щиколотки у старика были стерты до кости.
Старик, пришёл в сознание. Покачиваясь, он неуверенно стоял на каменном полу и смотрел на нас безумными желтыми глазами. Язык у него оказался отрезанным. Пытаясь что-то сказать нам, он лишь жалобно мычал.
Зрелище это было не для слабонервных. Стелла, всхлипнув, уткнулась носом Томашу в грудь.
— Потом, старик, — поморщившись, попросил я.– Не кипишуй сейчас!
Старик, посмотрел на девушку своими странными янтарными глазами и, видимо, сообразив, что пугает ее, притих.
Я оценил его состояние, к моему изумлению, организм у старика пахал не хуже, чем у двадцатилетнего пацана. Я подлатал ему искалеченные руки и ноги, на месте страшных ран остались только шрамы. Волосы и бороду мы ему обстригли, чтоб не мешали ходьбе. Он сразу стал выглядеть моложе лет так на двадцать.
Я брал с собой запасную одежду, аж, два комплекта. Поэтому мы смогли и одеть бедолагу. Он более или менее стал похож на человеческое существо. Амадей его, кажется, назвала Леоном.
Мы, наконец-то, смогли двинуться в путь к выходу.
Как приятно было заглотнуть полной грудью свежего воздуха. Солнце, пробуждаясь, пролилось в голубое небе теплыми красками рассвета. А совсем близко, в двадцати минутах ходьбы, виднелся частокол деревянных стен.
Мы переглянулись и быстро зашагали в деревню. Предвкушая нормальную пищу в трактире и рассчитывая, что купим лошадей и скоро будем дома.
Старик дернул меня за руку и что-то яростно замычал, указывая на деревню, затряс башкой, мол, не ходите туда, там опасно. Видимо, после стольких лет заключения, он совсем спятил и боялся собственной тени.
— Не волнуйся, старик, мы ненадолго, перекусим, купим лошадей и поедем дальше.
Старик тяжело вздохнул, ненадолго задумался и, ко всеобщему облегчению, кивнув, поплелся за нами.
Глава 18
Деревню окружала насыпь с частоколом из заостренных бревен. Вокруг был вырыт ров. Навесной мост, несмотря на утро, оказался поднят. По бокам от него располагались две сторожевые башенки.
Деревня производила какое-то тягостное впечатление крепости, того и гляди начнут шмалять по нам из луков и арбалетов.
Мы остановились на краю рва. Посмотрели вниз — глубокий зараза, еще острые штыри на дне торчат.
— С чем пожаловали путники⁈ — раздался зычный голос со стены.
— С миром пожаловали! — прокричал отец.
— Тогда мир вам! — пожелали со стены. — Какие дела привели вас⁈
— Хотим здесь отдохнуть, перекусить, купить лошадей и отправиться дальше!
— Идите мимо путники, мы чужаков не пускаем! — вежливо послали нас.
Такая наглость была уже выше моих сил. Чтоб какие-то деревенские лошки указывали мне что делать и куда идти, да я сам им направления могу подсказать, коль просят.
— Значит так, — сердито прогремел я, вкладывая в голос силу. — Мы недавно завалили оборотня-медведя и чуть не сгорели заживо! Мы хотим жрать и ещё — нам нужны лошади! Или мы возьмем это по-доброму, или я разнесу тут всё в щепки!
За стеной воцарилась звенящая тишина. Зато у нас старик Леон опять размычался. Смотрит на меня безумными глазами и мычит, показывая знаками, что я наболтал лишнего.
— А кто именно из вас медведя прикончил⁈ — недоверчиво спросили из-за стены.
— Я и прикончил! — сердито рявкнул я.
Старик все не унимался, продолжая нозить. Жалко, конечно, было, что он так запуган, но слушать это мычание оказалось выше моих сил.
— Заткнись, а! — потребовал сгоряча я, но тут же попытался сгладить собственную грубость. — Не волнуйся, старик, в обиду не дадим!
Старик, посмотрел на меня своими желтыми глазищами, сплюнул на землю и, махнув рукой, снова угомонился, мол, делайте, что хотите, а я умываю руки. Отошел в сторону.
Ждали мы долго и уже казалось, что придется нам все же брать эту деревенскую крепость штурмом. Я реально стал мысленно накидывать варианты. Всем известно, что брать крепость всегда труднее, чем её оборонять, но когда у тебя есть магия, и ты умеешь обращаться в сокола, то всё становиться куда как проще. Я уже хотел было начать раздеваться, как с диким скрежетом и грохотом стал опускаться навесной мост.
По мосту нам навстречу неспешно вышли трое. Вид у них у всех был изможденный и какой-то нездоровый. Меня кольнуло нехорошее предчувствие.
Двое мужчин, судя по добротной одежде, представители местной знати, глядели на нас оценивающе, исподлобья, хотя и пытались складывать губы в фальшивые улыбки. Тот, что слева — был похож на скелет, обтянутый кожей, тот, что справа тоже выглядел немногим лучше, но за счет высокого роста и широких плеч казался покрепче. Между ними шла молоденькая хрупкая девушка, с красивыми ржаными волосами и приятным личиком, на котором лукаво поблескивали необыкновенно яркие голубые глаза.
