– суррогатный отец чудища – бежит через лес, вместе с Эли в костюме.
– Лети! Улетай! – кричу я чудищу, петляя между деревьями, подгоняемый командой операторов и звуковиков.
– Мне не хватит сил нести нас обоих! – кричит чудище в ответ.
– Я уже старик. Перед тобой еще целая жизнь. В ней обязательно найдется место таким, как ты. Мир велик. Не может не найтись.
– Я никогда не брошу тебя. Никогда!
Мы достигаем ручья, который не очень похож на бурный поток, прописанный в сценарии, но Эли заверил меня, что на экране его сделают непреодолимым.
Мы поворачиваемся спиной к мирно журчащему ручью, который будет выглядеть могучей рекой, и чудище с суррогатным отцом оказываются в окружении восьми полицейских города Мажестик, которые наставляют на нас очень реалистичные бутафорские пистолеты.
Бобби говорит:
– Вот вы двое и попались. ЦРУ велело нам стрелять по людям на поражение. Но чудовище им нужно в целости для экспериментов. А потом пернатого мальчишку настрогают на кусочки во славу науки, чтобы, не дай Бог, у кого-нибудь еще не выскочили перья по всему телу. Дырки от пуль помешают сбору научных данных. Всем ясно?
– Эй, ты. Изменник рода человеческого, – говорит полицейская Бетти. – Иди сюда. Изобразим тебе самоубийство.
В точности в соответствии со сценарием персонаж Эли в этот момент кричит «Не-е-е-е-ет!» и бежит в сторону Бетти, а она инстинктивно нацеливается в чудище и стреляет из своего ненастоящего пистолета, но тут мой персонаж загораживает собой пернатого мальчика и получает пулю прямо в грудь с правой стороны. Я даже прыгнул в воздух, раскинув широко руки и ноги, что при монтаже Эли и Тони изобразят в модном замедленном движении. Сцена на этом прерывается, чтобы команда гримеров и специалистов по эффектам, которую наняли Марк и Тони, успела переодеть меня в вариант костюма с окровавленным дырками от пуль и привести меня в такой вид, будто я вот-вот умру от полученного ранения.
На читках некоторые Выжившие подняли вопрос, не станет ли огнестрельная рана в нашем фильме триггером, учитывая, что мы все пережили в кинотеатре «Мажестик». Я высказался в пользу того, чтобы оставить эту центральную сцену нетронутой.
– Как мы сможем подняться над нашей травмой, если мы не в состоянии оказаться с ней лицом к лицу даже в рамках выдумки? – сказал я в поддержку художественной свободы и целительной силы искусства. – Да, лекарство может быть горьким. Но оно излечивает!
Итак, мой персонаж истекает кровью в траве на речном берегу, а полицейские, не сводя своих ненастоящих пистолетов с чудища, медленно смыкают полукольцо.
В этот момент чудище испускает страшный вопль, позволяющий ему черпать из глубины своей сущности такие запасы силы и способностей, о которых он даже и не догадывался, и выставляет руки перед собой, раскидывая полицейских во все стороны.
Наша команда по эффектам обвязала вокруг талии каждого полицейского замаскированную веревку. В нужный момент они дернули за эти веревки, и полицейские полетели спиной вперед на заранее разложенные матрасы, присыпанные ветками и листьями.
Потом чудище поднимает меня на ноги и говорит:
– Держись, отец, мы скоро найдем подмогу.
– Но у тебя недостаточно сил, чтобы лететь, держа меня в руках, – возражает мой персонаж.
– Теперь достаточно, – отвечает чудище.
Потом мы с Эли подпрыгиваем, а весь остальной полет будет записан позже перед синим экраном.
Чудище относит моего персонажа в дом мэра Сары, а на самом деле дом Марка и Тони. Как я уже упоминал, мэра играет Джилл. Она в ужасе от того, что ЦРУ в обход закона выдает приказы городской полиции. Она быстро организует для моего персонажа медицинский уход. Он почти умирает на операционном столе, но его вытаскивает талантливый хирург, в исполнении Выжившей Джулии Уилко. Эли говорит, что при монтаже он вставит стандартные кадры операции на открытом сердце, а потом со скользких внутренностей камера как бы перепрыгнет на мое лицо с закрытыми глазами и трубочками с кислородом в ноздрях.
На следующий день мы досняли сцены в больнице, в том числе наше с Исайей эмоциональное воссоединение в палате. Он играет Вашу роль, юнгианского психоаналитика по имени Чарльз (а не Карл), и говорит мне, когда я прихожу в себя после операции: «Я думал, мы вас потеряли», а потом добавляет, что гордится мной за то, что я «сумел подружиться с чудищами, стоящими в тени нашего мира», поскольку, как говорит Юнг, «в тени сокрыто золото». Когда Вы увидите наш фильм, Вы наверняка поймаете все цитаты из Юнга, которыми я обильно пересыпал сценарий. Надеюсь, они вызовут у Вас гордую улыбку.
Та сцена, которую я уже описывал раньше, – где чудище и мой персонаж получают от мэра Сары, персонажа, которого играет Джилл, медали, – была снята на третий день, то есть уже несколько дней назад. Сегодня завершился шестой день съемок.
За заметным исключением Вас и Сандры, все Выжившие, независимо от того, заняты ли они в этот день в съемках или нет, каждый день приходят поддерживать актеров между сценами и помогать с возведением и разборкой декораций, установкой света и звука, костюмами и реквизитом. Некоторые даже используют для этого свои отпускные дни.
Забавно при этом, что хотя именно окрыленная Дарси указала мне путь, повторяя «путь вперед лежит через этого мальчика», ее-то как раз за все время съемок я ни разу в небе не видел. Я этот фильм делаю дня нее, и в самом начале на экране будет надпись: «Посвящается Дарси Гудгейм», а потом в конце будет список памяти, перечисляющий всех погибших в кинотеатре «Мажестик», включая Джейкоба Хансена. Мне пришлось выслушать немало возражений против этого, но тогда я начал говорить, что закрою весь проект, а потом снова раскричался в комнате для заседаний в городской библиотеке и даже в какой-то момент опрокинул кафедру, и в результате Выжившие уступили.
В каком-то смысле удачно, что Сандра отказалась от участия, потому что если бы у нее был голос, то мне никаким образом не удалось бы протащить в титры имя Джейкоба.
Похоже, все, что ни случается, случается не зря.
Эли в последнее время живет у Марка и Тони, потому что там находится вся монтажная аппаратура, а мальчику необходимо иметь полный контроль над процессом, и я его понимаю. Я спросил у Эли, как на нем отражается тот факт, что я не принимаю участия в этой работе и что съемки моего персонажа отнимают у меня очень много сил. Он немедленно согласился освободить меня от этой нагрузки и добавил:
– Тони – сокровище. Я столько всего узнал.
