звуков стрельбы становилось все меньше. Встретившись с волком, что не жалел себя, они поняли: умирать за серые купюры нет смысла. И Рамон, глядя на печать в кладовой, повернулся, извлекая рапиру из ножен.
Тяжелые шаги, рык, прерывистое дыхание.
Сначала показались когти, затем окровавленная морда, глаза светились алым.
— Нашел, — прорычал Сио.
— Мсье волк, — рапира вперед. — Дальше вы не пройдете.
Вервольф, оставляя алые следы, вошел во тьму маленького помещения. Два огонька смотрели на старика. Сио сразу понял, кто перед ним.
— Рамон? — оскалился он, с клыков упала свежая плоть. — Аннет говорила про тебя. Единственный, кто хоть как-то сглаживал углы.
— Мне лестно, что она вспоминала меня, — чуть наметилась улыбка на холодном лице. Рамон видел раны оборотня, и опыт жизни ему подсказывал, что такое может вынести только по-настоящему преданное существо. — Теперь вы семья юной госпожи?
— Да... — встряхнул головой зверь. — Отойди, у тебя еще есть шанс, — увеличились его когти.
— К сожалению, это невозможно. — Взмах серебра.
— Значит, все её прошлое погибнет именно здесь, — скопились татуировки в ногах.
— Да будет так...
— РА!
Рывок! Острие вперед!
Аннет, звеня цепями, ходила из стороны в сторону перед дверью, то и дело поглядывая на окно. Она хотела попытаться вылезти, но высота трех этажей была опасной. И, когда ручки двухсторонней двери повернулись, ведьма не сразу почувствовала темную эссенцию. Расслабленный выдох, тело наполнилось силой, болезнь отступила, мигрень исчезла.
— Здравствуй, дорогая, — ласково произнес Корнар.
Пси-ведьма с грустью посмотрела на учителя.
— И что дальше? — не слышала она ничего, кроме биения своего сердца.
— Делай как пожелаешь, — губы демона дрогнули, рождая улыбку. — Теперь ты свободна.
— Как пожелаю... — повторила девушка.
И, едва она вышла из гостиной, как чувство свободы действительно накрыло Аннет с головой. Простые слова Корнара что-то поменяли внутри, преобразили, и еще одна ведьма преодолела свой последний барьер. И бабочка цвета зимы окрасилась в черный.
Решение. Больше никаких масок. Только месть.
Глава 28 Месть часть 2
Цепь на ногах рвется одним движением. Аннет расплетает волосы, Корнар, словно слуга, молчаливо помогает, он улыбается, он чувствует, как эссенция пси-ведьмы постепенно меняется. Никакого сопротивления, они уже давно стали единым целым. Черная энергия окутывала девушку, как скорлупа, она не могла проникнуть внутрь. Но теперь, теперь ворота к сердцу открыты. Демон может захватить все тело без остатка, но не желает этого, он делает её сильнее, он раскрывает потенциал. Взяв волосы, как длинный шлейф, темный идет следом.
Принцесса с каждым шагом все больше становилась королевой. Спустившись на второй этаж, с другой стороны ей навстречу в этот момент, хромая, шел Сио, оборачиваясь человеком. Израненный ускорил шаг. Они встретились в центре и без слов поцеловали друг друга долгим поцелуем в губы. Вкус крови, металла, желания.
— Больше я тебя не брошу, — прошептал он.
— Даже если я прыгну в бездну? — одинокие слезинки прокатились по щекам.
— Я прыгну следом. — Пальцы переплетаются. Их лбы соприкасаются. — Люблю тебя.
— И я люблю. — Еще поцелуй скрепил клятву. — Твои раны...
— Переживу, — слабо улыбнулся волк.
Внизу в конце лестницы послышались шаги. Антуанетта вышла из коридора и встала в центре зала: все же несколько наемников еще были готовы отрабатывать гонорар. Заняв позиции, пятерка нацелила дула на темную компанию. В ответ — лишь холодные взгляды, никакого страха, беспокойства. Они смотрели свысока, как боги на муравьев.
— Дочка! — топнула каблуком де Мари. — Милая, отойди от этого монстра!
Аристократка пока не замечала Корнара… или не хотела замечать.
— Монстра? — нехотя расцепила руки Аннет и вышла вперед. — Этот волк — моя настоящая семья, и другая её часть сейчас далеко отсюда. — Темная эссенция исходила от беловолосой, растекаясь дымкой под ногами. — Но, знаешь, ты права. — Ухмылка. — Все мы монстры. — Тонкие пальцы развязывали шнуровку детского платья. — И сейчас я тебе покажу настоящее чудовище, мама, чудовище, что ты сама взрастила, чудовище, которое больше не хочет притворяться.
Одежда упала вниз, и под ней ничего не было. Полностью обнаженная Аннет развела руки в стороны. Корнар повторил движение, и, словно Нова с Клифом, златовласый распался, вливаясь в тело новоиспеченного демона. Дымка скрыла наготу, преобразовалась, легла на изгибы тела, как одежда. Длинные белые волосы, начиная от корней, потемнели, стали неестественно-черными, словно брешь в самой ткани мироздания. Они поглощали свет, выделялись на фоне серой реальности. И, выйдя из возникшего тумана, Аннет уже была в новом платье. Корсет, высокий каблук, легкая мантия, длинные перчатки, вызывающая подвязка на ноге. Все было цвета тьмы. Девушка улыбнулась, продемонстрировав заостренные клыки, белки глаз также потемнели. Наемники защелкали оружием, но не успели.
— Тишина, — легкое движение пальцев.
Зрачки мужчин сузились, руки обвисли. Антуанетта смотрела на остатки своей охраны, не понимая, почему они перестали двигаться.
— Это... — запаниковала она.
— Они пытались убить моего возлюбленного, — начала спускаться Аннет по ступенькам. Каждый звук ее каблуков отдавался эхом. — Непростительная ошибка. — Щелчок пальцев.
— А-а-а! — закричали наемники, падая на колени. Они страдали, хрипели, плакали, хватались за головы.
"Нет! Помогите! Прекратите это!" — смешались мольбы в общую какофонию страданий.
— Пре... — обнажил первый сдавшийся кинжал, снятый с пояса. — Не могу... — дрожала его рука. Он хотел прекратить свои мучения, невыносимые образы смерти, повторявшиеся снова и снова, по кругу. С криками бородач нанес себе в грудь несколько ударов. Этого было недостаточно, чтоб умереть, но он не остановился — до тех пор, пока кровотечение не сделало свое дело.
Затем еще один. Люди, плача, убивали сами себя: пулей в висок, острым металлом по горлу, ударами головой о пол, разбивая лицо в кашу. Сио видел, как его враги страдают, и, улыбаясь, наслаждался этим. Он был на одной волне со свей любовью — темная пара Черной Земли.
Когда Аннет спустилась в зал, там осталась только ее родная мать. Аристократка стояла посреди истерзанных мертвецов. Дыхание ее перехватывало, в горле пересохло, и она была не в силах вымолвить ни слова. Она смотрела на дочь, как на высшее существо, и лишь одна мысль промелькнула у нее: "Бежать!".
— На колени! — раздался голос в ее голове.
Де Мари подчинилась.
