Призванный быть монстром. Книга первая
Глава 1
Бешеная собака
Зал.
Просто зал для тренировок.
Висячие груши, ринг, спортивный инвентарь. Помню, когда отец в первый раз привел меня в подобное заведение…
Мой кулак врезался в челюсть манекена!
…как же я был рад. Даже счастлив, да. В пацане все это вызывало трепет, будоражило.
Удар локтем!
Но потом… Чем больше я постигал науку о… ну, как принято говорить, «самозащите», «ответственности», «спортивном поведении»…
Еще удар, еще, еще и еще! Я разогнался на полную. Мои костяшки покраснели, но я нещадно продолжал наносить удары. Капли пота — показатель усердного труда, разгоряченные мышцы поют свою песню.
…тем больше это раздражало меня. Выбешивало. И нет… Сука! У меня нет оправданий.
Я схватил манекен за голову, вновь вдарив локтем.
У меня нет оправданий, почему сейчас я представляю перед собой живого человека. То, как разбивается его лицо в кровь, как мы сражаемся на равных, как постепенно в нем угасает желание дать отпор. Я люблю драться, люблю ни с чем не сравнимый трепет перед боем. Каждый день я ищу этого пьянящего чувства. Деньги, власть… Все становится пылью. Мне не нужны зрители, мне не надо никому ничего доказывать. Только я — я и он. Победа или поражение, это не важно. Важен сам процесс.
Как я молочу старину Джонни, увидел кто-то из новеньких. У нас тут вроде как клуб по интересам: тренировки, спарринги… В общем, детский сад.
— Пожалей Джонни, боец, — улыбнулся парниша. Сухой, короткий волос, наглый взгляд.
— Э-э-э, — сразу испугался Женя, хозяин клуба. — Саш, не трогай его.
— Ага, — уронил смешок смельчак. Закинул полотенце на плечо. — «У нас хороший клуб, — спародировал он голос Жени. — Все новое, современное; только не связывайся с Богданом». — Он подошел ближе. — Ты, типа, тут звезда?
Последний удар. Я перевел дух. Взял бутылку воды. Глоток. Холодный взгляд.
— Тебе чего надо?
Гворят, спорт и сигареты — сочетание плохое. Согласен, ведь голос у меня прокурен основательно.
— Лицо твое раздражает.
А, он из этих. Дикий, дерзкий… хе, бессмертный.
— Александр, чтоб тебя! — Женя, прихрамывая, понесся к нам, заставив весь зал остановиться.
— М-м, — закрыл я бутылку, поставил. Затянул боксерские бинты. Нет, я не боксер. Просто мне нравится, как они сдавливают кожу. — На ринг, — шмыгнул я носом.
— А давай, — уже поймал парниша перчатки от друга.
— Нет, не разрешаю! — все еще пытался остановить нас Женя. Но руками не трогал. Брат знал, чем это чревато. — Твою мать… — почти сплевывая, сказал братишка. Смотрел, как мы перелезаем через канаты. — Богдан, вполсилы! — мой противник хотел вставить капу, но не заметив такого же действия от меня положил её на место. Глупо.
— Ага, — скучающе отвечаю. Чуть попрыгав, застегнул маловатые перчатки.
Незнакомый мне парнишка весело перебрасывался колкостями с «друзьями», они также убеждали его отказаться. Но, как я уже сказал… всякий, кто никогда не отхаркивался кровью, забитый до полусмерти, считает, что он бессмертен.
— Ну давай, Богданчик! — размял он шею, протянул мне кулак. Давил улыбку.
Игнорирую. Принимаю стойку.
— Хватит трепаться. — Никаких эмоций.
— Тц.
На лице пацана так и читалось: «Ну ты и говнюк!».
Женя поднял руку. Что-то говорил о правилах, но я не слушал. Оценивал противника. Судя по всему, борзый как раз боксер. Руки прикрывают лицо и торс, быстро перебирает ногами, делает раскачку из стороны в сторону.
Готов? Да мне, в принципе, насрать.
Небольшой гонг дал сигнал.
Весельчак срывается с места! Хук правой! Как же… медленно.
Одно движение торса, отклоняю плечо, крепкая стойка ног. Легкий выдох. Апперкот!
Пацанчик сжал зубы, в глазах явно потемнело. Неуверенно отшатнулся назад, встряхнул волосами. Давай! Сконцентрируйся, у тебя нет времени думать, каждая секунда промедления чревата поражением! Но вижу… Ублюдок. Сучий ты сын. Я вижу неуверенность в его глазах, тень страха, осознание.
Больше всего меня бесит именно это.
Пелена затянула глаза.
Удар! Двойка, наотмашь убираю его руку из выставленного блока. Еще удар, глаз пацана больше не открывается.
— Все, Богдан, хорош!
Хватаю щенка за голову. Бью об колено, кровь кляксой пятнает ринг. Уже не бой. Просто избиение.
— Черт! — замахал рукой Женя. — Помогайте!
Когда мои локти обрушились на противника, несколько громил схватили меня со спины. Спокойно поднимаю руки, выдавливая улыбку.
— Я только разогрелся.
— Твою мать! — осматривал братишка избитого, что выковыривал зуб изо рта.
— Маму нашу не трогай, — дернул я руками, и верзилы сразу меня отпустили. — Урок жизни закончен, — снова шмыгаю носом.
Через полчаса закрываю дверцу шкафчика. Женя стоял в проходе, злобно глядя мне в спину.
— Богдан, чтоб тебя! — подковылял он. — Ты снова хочешь проблем с законом, м?
— На спаррингах бывают травмы, — закинул я сумку на плечо. — Бои без правил, забыл?
— Ты… м… — помассировал он висок. — Брат… Ты как бешеная собака. — Он постучал тростью. — Знаешь, как такие, как ты, заканчивают?
— Удиви, — оскалился я.
Продолжать он не стал. И так понятно.
— Моя дочка, — покачал брат головой. — Как ты думаешь, почему я не зову тебя в гости?
Застегиваю куртку.
— Потому что я не люблю детей?
— Потому что она боится тебя, — отклонил он плечо, давая мне пройти. — Она очень маленькая, но называет тебя… монстром. Зараза, ты только вдумайся!
— Пускай меньше смотрит свои рисованные мультики, — зажимаю губами сигарету. Ищу по карманам зажигалку. — Монстр, — роняю смешок. — А мне даже нравится. — Я открыл дверь. — Бу! — неумело спародировал… сам не знаю что.
Дверь закрылась. Два пролета вниз, еще одна дверь. Вдох холодного воздуха через нос. Зима захватила все, и маленькие белые хлопья покрывали крыши домов.
Щелчок. Искра. Долгая затяжка. Как можно дольше не выдыхать. Горечь заполнила легкие, дым медленно выходил через ноздри.
Я зашагал дальше. Хруст снега под подошвой, тишина вокруг.
Вот так и живем. Мой брат… он прав. Он абсолютно прав, спорить нет смысла. Я плохой человек, всё, три слова прекрасно характеризуют меня. Даже удивительно, что
