батальоном должные изучить матчасть автоматического станкового гранатомёта АГС-17.
Вот только изучать никого особо не тянуло. Тянуло в сон, на ПХД пожрать, к палаткам погаситься и в медчасть, попалить красавицу Марину, вдруг та нагнётся за чем-то, стоящим как можно ниже.
Старшина, сам оттрубивший срочку и оставшийся дальше контрабасом, всё понимал, но ничего не принимал. Ему, понимавшему неизбежность новых боёв, казалось правильным достучаться до наших плесневеющих мозгов, вложить хотя бы немного, но… Но выходило не сразу и не со всеми. Но старшина старался, не уверенный, что неизбежность коснётся острой косой кого-то из нас, но старавшийся помешать этой самой неизбежности.
— Бойцы, не надо умничать, не нужно называть СВД плёткой, а РПК веслом. Не надо думать, что наши конструкторы-оружейники глупее американцев. Это в Америке тепло, сыто, и в сухпайке кроме гондонов обязательно есть кока-кола и сникерс, и оружие у них называется, просто ебануться и не встать, как круто. Драконы там, всякая прочая херота, да? А у нас всё проще, у нас артиллерия — цветы, а стрелковое — просто стрелковое и не надо умничать… волки, блядь.
Мы старались не умничать, не понимая — всё равно не прокатит. И среди нас найдутся любители с придыханием называть шайтан-трубу «копьём», жучиноподобный отбойный молоток АГС — «пламя», а уж упомянуть всякие ножи «вампир», «оборотень» и «росомаха» — будет таким как мамкиных пирожков заточить.
Наверное, такие товарищи были, есть и будут в любых подразделениях, конфликтах и войнах. Любящие мишуру с пафосом, и стремящиеся к значкам на кителе куда больше, чем принести настоящей пользы или помочь своим. Они, если вдуматься, всегда одинаковы: очень боевиты внешне, забывая, что куда важнее быть, чем казаться. Понять, что перед тобой как-бы Рэмбо крайне сложно, если нет опыта, а вот если он имеется, то немного проще. Рэмбо всегда и везде одинаковы, да-да.
Где-то за четыре месяца до дембеля на глаза попадётся целая фотосессия, устроенная одним ушлым и ярым псом войны моего призыва. Товарищ будет фотографироваться в художественно-боевых позах, позаимствовав кепку у кэпа, разгрузку у летёхи, нож у старшины и так далее. Он потратит две дорогущих плёнки «кодак» и полдня собственного наводчика, снимающего его потуги, оторвёт от караула пулемётчика на самом дальнем посту, чуть не сломает шею, надвернувшись с БТРа и ляснется в ходе сообщения, когда решит сделать кадр с его преодолением в прыжке с перекатом.
Смешнее мне было лишь во втором Даге, когда чуть ли не подряд случилось два показательных выпендрежа.
Сперва наши два-семь, повытаскивав из медицинских укладок косынки для вывихов с ранениями верхних конечностей и намотав те на головы, отправятся сниматься в парк и на те посты, что незаметны со штаба заставы Аксай. Парни красиво попозируют, принимая грозные позы, кто-то вроде даже смотает магазины в скрутку. Кто-то из них потом будет хорош в Чечне, а кто-то не особо, Бог им судья.
А потом, уже на платформе, после закреплённых 131-ых и погрузки всего прочего, мы сидели рядом с чьей-то разведкой. Крепкие пацаны с таблетками на головах самым решительным образом фоткались с разобранным КПВТ, для красоты повесив поперёк груди, ровно революционные матросы, ленты калибра 14,5 мм.
Наш худющий Расул, хмыкнув, подхватит двумя руками трубу, СПГ-9, то самое «копьё», подхватит согласно опыта и законов физики, надавив на сопло и рванув у сложенной телескопической ноги станка, понимая — разведка-то об этом не в курсе, подхватит и, пройдясь вдоль нас, грязных и заёбанных, спросит:
— Ни у кого плёнки нет?
Помните же: Рэмбо — всегда и везде одинаковы, да-да.
Стволы
— Ну, рейнджеры, оружие — к осмотру…
О-о-о, каммон… Приказ товарища старлея отозвался голосом Фила Ансельмо и первыми риффами Cowboys from hell. Да-да, иметь богатое воображение и неплохую память порой так себе. Но песня Pantera подходила как нельзя лучше. Во всяком случае голос Мисюры ничего хорошего, равно как музыка техасцев, не обещала. Одна сплошная агрессия.
— Оружие к осмотру!
Магазин достать, предохранитель вниз, затвор — лязг, если патрон имелся — летит, кувыркается весёлым зелено-рыжим палевом. Стой и жди, боец, пока командир осмотрит твоё личное оружие, чей номер должно помнить куда там «Отче наш, иже еси на небеси, да приидет Царствие твое, да будет Воля твоя, как на земле. Так и на…». Да-да, не знаю слова самой важной, можно сказать, молитвы. Да и номер своего ствола не помню, и даже не стыдно. Почему? О, это целая история.
Мы привыкали к железу с пластиком и даже фанере вёсел, я уж так точно, нянькая ненаглядный РПК-74М ровно округлое девичье бедро или ещё какую приятную выпуклость. Чёрные автоматы с ручниками имелись во втором БОНе, у них даже приклады эрпэкашек складывались. Ну, у моей ляльки имелся плюс — ей можно было, если требовалось, не хило уебать. И хорошо, ведь ни разу не пришлось.
КХО наших подразделений оперативного 66-го полка не прятали в себе Голконду, пришедшую к нам от ижевских, ковровских и прочих тульских оружейников. Всё оказалось более, чем скромно.
АК-74М, скромные чёрные автоматы, трудяги всех войн пост-СССР, сталь и полиамид, два режима огня, долбаный ласточкин хвост, сажавший на себя ПСО-1 или НСПУ. ПСО, так-то, был вполне ничего, прицеливал там и всё такое. А вот ночная приблуда, кроме веса, годного колоть орехи, никакого прока не несла. Не работали они у нас, равно как БН-ы, ночные бинокли, чёртовы пузатые каракатицы, смахивающие на гибрид подзорной трубы Жака Паганеля и игрового перископа автомата «Морской бой», ну, где подлодка топила корабли в советском детстве. Да-да, только стрёмная зеленая пелена и всё.
А, да, ещё у пацанов-сержантов и пацанов-разведосов имелись ГП-25, ни шиша не такие выпендрёжные, аки у Шварца в «Хищнике», зато умевшие стрелять ВОГами навесной стрельбой, упражняясь хитрым способом по уровню.
Никаких приборов бесшумно-беспламенной стрельбы или ещё каких глушителей, Ктулху упаси, давать такое дуракам-срочникам. А, воевать? Ну, и так сойдёт. Магазинов побольше? Сами прошарят, если придётся, и на сорок пять найдут и изолентой скрутят и ваще.
Разгрузки? Да вас растащило, товарищи военные, слово чести, подсумка мало?! Мне точно было не мало, два моих брезентовых, каждые на сто восемьдесят честных патриков калибра 5,45 мм увесисто и уже привычно тяжело хлопали по ляжкам и меня всё устраивало.
Мы, юные дурни, через год, в Чечне, мотали на приклады жгуты, не думая о войне и кровище из сосудов, мотали скрутки из рожков не понимая — открытый магаз забьётся грязью, и…
В
