– Неважно, это напоминание о том, что я потерял и моя расплата.
Лёгкий румянец выдал её. Рита понимала о чём я.
– Вик… тогда… двадцать лет назад. Короче, я приехала, чтобы поговорить с тобой об этом, – Рита поднялась, чтобы наши глаза были на одном уровне, но не стала приближаться. – Я совсем недавно узнала, насколько жестоко с тобой поступили мои отец и брат.
– Я это заслужил…
– Вик… Виктор, – ей с трудом давались слова, а на глазах проступили слёзы. Если ей так тяжело было об этом говорить, то и не стоило начинать, ведь я её не в чём не виню. Всё, что со мной произошло, всё это было заслуженно.
Осмелившись, я подошёл ближе и протянул руку, заключая Ритину ладонь в свою.
– Рита, не надо. Это ничто по сравнению с тем, как я поступил с тобой и нашим ребёнком, – прошептал я, и медленно, превозмогая боль, опустился перед ней на колени. – Я тогда таких дел натворил. Прости меня, – я поцеловал её маленькую ладошку и приник к ней лицом. – Я так и не осмелился приехать к тебе и сказать эти слова. Прости меня.
– Виктор, встань. Тебе больно.
– Эта боль ничто по сравнению с той, которую я испытываю с того момента, как потерял вас.
– Ты не потерял… – она присела рядом, провела рукой по моим волосам и посмотрела с той нежностью, как когда-то, в те дни, когда мы любили друг друга. Для меня это был знак, и я потянулся к её манящим и желанным губам, собираясь вкусить их, и когда я был так близко, совсем рядом, она отвела голову в сторону, и я смог коснуться только её щеки, но то, что она сказала в этот момент, вышибло из меня дух. – Алёна твоя дочь.
Несколько секунд в голове раненой птицей бились её слова, сводя меня с ума и обдавая лютым холодом. Я взял её за плечи и встряхнул:
– Что ты сказала?
– Я не теряла ребёнка. Алёна твоя дочь, – уже громко и уверенно произнесла она.
Испугавшись, что могу ударить её или, наоборот, задушу от счастья, я с трудом поднялся и отошёл к столу. Годы самобичевания и скорби со всей тяжестью обрушились на меня, но в то же время пламя, столько лет выжигающее меня изнутри, погасло. Моя дочь жива… Она родилась. Алёна моя дочка. Алиса…
– Вы обманули меня, – крикнул я и ударил по столу кулаком.
– Я думала, что так будет лучше для нашего ребёнка. Ведь ты не пришёл ко мне, даже не позвонил, не написал. Не сказал о том, как тебе жаль, что раскаиваешься за совершенный тобой поступок, – плача упрекнула она. – Но это уже неважно.
– Я знал, что ты никогда меня не простишь, – вновь подойдя к ней, сказал я. – И тогда решил, что мне лучше просто исчезнуть из твоей жизни и не причинять ещё больше боли. Ты ведь не смогла бы меня принять обратно, – я прикоснулся своим лбом к её и заглянул в бездонные глаза полные обиды и слёз.
– Я ждала тебя тогда, но с каждым днём, проведённым в больнице, я всё больше уверялась в том, что я просто не была тебе нужна, ведь ты так легко отказался от меня.
– Любимая моя, – я прикрыл глаза. Она ждала, даже несмотря на то, что я сделал. – Девочка моя, прости, – я провёл по её талии рукой, и обнял Риту.
– Виктор, – придя в себя и сменив тон, Рита продолжила. – Держи себя в руках.
– Я люблю тебя, – наконец признался я, мечтая услышать такие же слова в ответ. – Я не переставал любить тебя.
– Вик, я замужем, у меня прекрасные дети, дом, семья и я очень сильно люблю своего мужа. Не обманывайся. Наша с тобой любовь осталась в прошлом.
Она говорила, словно выстраивая баррикаду из аргументов, описывая свою вынужденную жизнь с человеком, на месте которого должен был быть я.
– Я не верю тебе, я чувствую, что ты до сих пор не остыла ко мне.
– Первая любовь не забывается, – Рита положила ладони на мою грудь. – Но на смену ей пришла постоянная и необъятная. Я люблю Кирилла, и он для меня самый лучший мужчина на всей земле. И знаешь, спасибо тебе за то, что помог мне понять это, – и она оттолкнула меня, делая шаг назад.
– А как же я?
– Ты только биологический отец моей дочери, – вытерев слёзы и успокоившись сказала Рита. – Алёна в курсе, и я не стану мешать вашему общению. Только прошу тебя не старайся разрушить мою семью, всё, что было между нами в прошлом…
Глава 45 Алёна
– В смысле? – Инна вытаращилась на меня с открытым от удивления ртом.
– Трусы обвисли, – не сдержалась я от рифмы. – Последствия его слишком бурной молодости.
– Прости, я не знала, – поверив моим словам, Инна сбавила наглый тон.
– Ещё бы ты знала, – хмыкнула я. – Лучше иди отсюда, через некоторое время здесь развернётся драма, в которой тебе не будет места.
– Пожалуйста, не настраивай Виктора против меня. Я ничего плохого тебе не сделала, а с ним я надеюсь, у нас все получится.
– Мне плевать, пусть Виктор делает что хочет, не маленький мальчик, и я вам не судья. Давай, давай, – я сделала жест, помахав пальцами, словно отгоняя насекомое, недвусмысленно давая понять, что ей пора уходить.
Инна кивнула и ушла. Неприятная особа. Ну конечно, если Виктору такие кобылы нравятся, то пусть развлекается, видимо, она не первая и не последняя. Ходок. Если Виктор и вправду расстался со своей женой, то он сможет быстро найти ей замену, ведь несмотря на возраст, он выглядит круто. В любом случае его личная жизнь, никак меня не касается. С другой стороны, Лешина мать больше не будет капать им обоим на мозг и настраивать нас друг против друга.
Время долгожданного рандеву мамы и Виктора затягивалось, и я стала переживать. А вдруг он псих и накинется на мать, я же совсем не знаю его. Может, не стоило оставлять их одних. Это всё серьёзно. Человек двадцать лет жил с мыслями о том, что ребёнка нет, а тут бац, такая новость, я жива. От избытка чувств как бы кукушка у него не съехала.
Отец разговаривал по телефону, а я решила подойти поближе, проверить всё ли у них там в порядке и направилась ко входу.
Вик появился неожиданно. Он стремительно, насколько это вообще возможно в его состоянии, выбежал из мастерской и поймав меня взглядом, наполненным отчаяньем и горькой радостью, поспешил, прихрамывая ко мне навстречу. Мне стало неловко, и я отвела глаза. Я была растеряна. По отношению к своим родным и близким я не особо проявляю чувства, а тут малознакомый мне человек. Чего он ждет? Хоть Виктор и мой родной отец, но по сути, он мне чужой, просто папа Лёши, можно сказать, будущий свёкор и пока я вижу его только в таком качестве.
Мне может и стоило также побежать к нему навстречу, расплываясь в улыбке, но ноги будто онемели, и я не смела сделать и шаг. Виктор подошёл слишком близко и расставив руки, крепко меня обнял и стал гладить по голове. Моё плечо стало мокрым … Взрослый мужчина, наконец обретший своего ребёнка, плакал. Он искренне радовался, что его частичка жива и здорова и тогда я обняла его в ответ.
