на них. Еще мальчишка, вертится рядом. Наверное, карманник. Поймал мой взгляд и скрылся. Испугался. Дыхание за спиной. На мгновение кто-то прижался, будто кто-то толкнул…
— Вы обернулись?
— Повернул голову. Это… Она уже уходит!
— Она?
— Да. Среднего роста… Нет, пожалуй, даже высокая для лермиек. Похожа на горожанку. Спина прямая, хорошая осанка.
— Лицо, нам нужно увидеть её лицо. Вернитесь чуть раньше. Может, вы где-то видели ее ещё? В толпе, где-то рядом.
Рихтер нахмурился, закусив губу. Веки его мелко дрожали, будто он что-то быстро просматривал. Затем его лицо резко застыло, а менталист вскрикнул, будто от боли. Ладонь его дернулась, но тут же вернулась на обратно.
— Не сопротивляйтесь. Я не причиню вам вреда. Мне не нужны ваши мысли. Только воспоминания. Точнее, одно воспоминание.
— Нет. Прошу! Беги! — Было похоже, что повелитель стихий бредит. Едва ли он осознавал, что говорит. Теперь он бормотал уже на грейдорском. — Не смей, не трогай её… Не прощу. Клянусь, я убью тебя!
От ненависти в его голосе я вздрогнула. Оливер бросил на меня быстрый взгляд, напоминая, что я не должна ему мешать.
— Корбин, вернись в тот вечер на ярмарке. Тебе не нужно уходить так глубоко, — мягко, но настойчиво сказал Сонди. — Ты больше не ребёнок, ты маг, повелитель стихий. Никто не угрожает тебе или твоей матери. И его здесь нет. Ты приехал в Лермию, чтобы помочь Фоскарини, и тебя заколдовали. Вспомни это. Мы ищем женщину, что это сделала.
Дыхание Рихтера было тяжелым и неровным. Он вцепился ногтями в край кушетки, и мелко дрожал. Я аккуратно коснулась его руки, поглаживая, и заодно проверяя, как он справляется. Хорошо, что у северянина крепкое сердце и здоровое тело. Иначе его давно мог бы хватить сердечный удар. Но еще больше, чем физическое состояние меня волновало, что Рихтер, кажется, терял над собой контроль. Не знаю, что он там видел, но маг воспринимал это как угрозу. И реагировал должным образом, инстинктивно обращаясь к источнику, с легкостью разрушая мой слабенький блок. Сонди нужно было скорее заканчивать!
— Выводи его! — прошептала я. — Быстрее!
— Подожди, он почти показал мне её лицо. Он видел его! Вернись к тому моменту, залержись в нём… Да, хорошо, хорошо… медленнее…
— Та женщина… Та женщина! — Лицо Рихтера скривилось в удивленной, и немного обиженной гримасе. — Мы не знакомы, почему она хочет причинить мне вред?
— Нет, Корбин! Не пытайся её поймать! Этого не было в реальности, ты сейчас лишь… Рената, нужно успокоить его! Я не справляюсь! Если он сейчас резко разорвет контакт, пострадаем мы оба!
Вот и зачем я поверила Рихтеру, что всё будет хорошо? Нужно было запретить им во всё это лезть, или хотя бы самой держаться подальше! Менталист не понимал, о чем он говорит. Успокоить грейдорца, находившегося в плену образов можно было только хорошенько ударив его по лбу, возможно, со смертельным исходом. Любое мое заклинание тело Рихтера просто бы не восприняло.
Голова северянина металась, а затем он внезапно открыл глаза. Зрачки его дрожали, вытянувшись еще сильнее, и гипнотически пульсируя, а правый глаз начал заплывать кровью — полопались несколько сосудов. Он смотрел прямо перед собой, но едва ли что-то видел. Губы его шевелились, повторяя лишь одного: «Нет-нет-нет-нет».
А затем вся вселенная взорвалась, не оставив от меня даже клочка. По крайней мере, так мне показалось вначале. Я не ощущала ничего, ни тела, ни пространства, лишь только невообразимый, тянущий голод пустоты, в которой исчезло всё живое.
Глава 34. В плену стихий
Всё закончилось так же неожиданно, как началось. Свечи шипели и плевались, но горели удивительно ярко, везде валялись книги и бумаги. А над потолком летали какие-то… твари? Как минимум двух видов. Одни напоминали полупрозрачных медуз, а другие были похожи на светлячков, весело кувыркающихся над свечами. Я несколько раз моргнула, но странные видения так и не исчезли. Вот, теперь еще по стенам ползли какие-то бурые комочки, напоминающие слизняков. К счастью, на людей они не нападали, просто пролетая или проползая сквозь их тела, и не причиняя никакого вреда.
Сонди, скорчившись, лежал на усыпанном осколками полу, не подавая признаков жизни, Фоскарини прижался к стене, и пялился в зияющее провалами окно. А Вико… Вико нигде не было. Радовало, что он скорее всего был жив. Его бы смерть я почувствовала.
Но что хуже всего, в Корбине Рихтере проснулся источник, яростный и голодный. И если бы он решился напитаться моей силой, я была бы уже мертва. Но несмотря на то, что маг, все еще находящийся в трансе, крепко сжимал мою руку, он до сих пор не причинил мне вреда. Пока.
— Сеньорита, нам стоит волноваться? — спокойно поинтересовался дож, приглаживая растрепавшиеся кудри.
— Да.
— О. Я могу что-нибудь сделать?
— Затушите все свечи. Быстрее. Если он сейчас обратится к своей силе, то мы сгорим за считанные секунды.
Мне показалось, или светлячки как-то расстроенно пищали, когда свечи тухли одна за другой? Может, я не схожу с ума, а вижу… элементалей? Светлячки это элементали огня, медузки и пушистые шарики — воздушные элементали. Ну а те, что ползают и выглядывают из пола и стен — должно быть относятся к стихии земли. Рихтер так видит мир постоянно? Удивительно, что он еще не спятил.
Грейдорец внезапно сел, но так и не отпустил меня. Небо за окном расчертило молнией. Я по привычке начала считать. Раз, два, три… На числе семь громыхнуло. Гроза была еще далеко, но судя по резко повлажневшему, «потяжелевшему» воздуху, она скоро окажется здесь.
Ветер ворвался в комнату, ероша волосы и заставляя поежится. В темноте я могла видеть только неясные очертания предметов и людей. Я покосилась на Рихтера. Почему-то казалось, что глаза его в темноте должны были фосфоресцировать. А нет, нормальные…
— Где Вико? — спросила я, скорее у дожа, чем у повелителя стихий. Рихтер все еще не пришёл в себя, но на мой голос среагировал, чуть склонив голову. Сейчас им управляли одни инстинкты, но, по крайней мере, меня он как врага не воспринимал.
— Он улетел.
— Что?!
— Вы не помните? Тут такой ветер поднялся, стекла сразу повыбивало, — тихо сказал Фоскарини. — Ласкане было бросился к вам, но его буквально вышвырнуло из окна.
Я снова попыталась высвободиться, но мне не дали. Рихтер обнажил зубы в оскале, и дернул к себе, обвив руками. Сквозь тонкую рубашку я чувствовала жар его тела. Он слишком горячий, это опасно! Так, о Вико можно подумать позднее. Мы на втором этаже,
