зависеть, выплывет твой Николай или нет.
— Что это значит? — напряглась я, — В каком смысле выплывет?
— С одной стороны ни в каком, а с другой, твой муж все равно, что одной ногой в могиле.
— Пошел вон! — вскочила я, сжимая от злости кулачки, — Не собираюсь выслушивать твой бред!
— Я говорил тебе, что спрошу через несколько лет не изменилось ли твое отношение ко мне?
— Никогда, я никогда не смогу принять тебя, чего бы мне это не стоило!
— Хорошо, вернусь чуть позже, — встал с кресла Сергей, — Одно могу сказать, пришел предупредить. Смирнов решил кинуть Николая, каким способом не знаю, а еще у твоего мужа обнаружили смертельную опухоль, ему осталось полгода, может год. Ты скоро станешь вдовой, Наталья, причем бедной вдовой. Но ты не хочешь знать каким образом все произойдет, а я не намерен говорить. Встретимся позже.
— Уходи, ты все врешь! Ты все специально говоришь, я знаю, — прокричала я, сжимая ладони до боли в ногтях, — Не хочу видеть тебя, никогда!
— Увидимся, Наталья, обещаю, — прошипел Сергей и вышел из кабинета, а я схватила дрожащими руками телефон, с трудом попадая в кнопки.
— Ну где же ты, Коля? — плакала я, слушая, что абонент вне в зоне действия сети.
Глава 46. Двадцать с лишним лет назад...
— У вашего мужа действительно обнаружили опухоль. Операция на мозг, уже не помогла бы. Скорее всего — это и было основной причиной самоубийства, — говорил мне следователь уже после похорон.
Я слушала словно сквозь туман, так как слова долетали до меня будто через вату. Почему-то, я сидела в нашем доме в гостиной, и не отрываясь смотрела на черное полотно, что закрывало огромное зеркало на трюмо в прихожей. Это трюмо мне досталось от бабушки. Когда дизайнер предложила избавиться от такой громоздкой вещи, мы с Колей отказались наотрез. Пришлось вписывать трюмо в интерьер, отреставрировать красное дерево и заново покрыть лаком, только зеркало осталось с небольшими пятнами. Сейчас, все было скрыто под черной траурной тканью.
— Значит, болезнь все же была, — глухо произнесла я, — И мой муж узнал о ней в день своей смерти.
— Да, — согласился следователь.
— А что с нашими счетами? Коля узнал, что счета арестовали и повис большой долг?
— Да, это тоже способствовало самоубийству. Ваш муж не выдержал такого позора.
— Он ничего не крал!
— Мы работаем над этим, но все деньги странным образом были переведены на счета Смирнова, а далее ушли в неизвестность.
— Кто перевел на счета Смирнова?
— Сам Смирнов, судя по подтверждению операций в банке, хотя он это и отрицает. Действительно, на документах нет его подписи, да и его самого не было в стране в это время. Мы пытаемся что-то найти, но такое ощущение, что это какая-то ошибка. Никто не давал приказ, никто не переводил, просто огромные суммы исчезли с одного счета, поступили на второй, а потом тут же и с него испарились.
— Зачем Володе это было нужно? — качаю головой.
Я просто не могу поверить, что лучший друг взял и лишил Колю всего, оставляя с огромными долгами.
— Как ваш сын? — складывает в синюю папку свои бумаги следователь, — Пришел в себя?
— Пока нет, Тему держат на лечебном сне. Такая боль у него, это надо, почти сварить себя живьем. Хорошо, что в кране не кипяток, но ожоги сильные.
— Сочувствую, ему нужно к психологу или психиатру, такие травмы не проходят бесследно.
— Да, Артем последний видел отца живым, — тихо отвечаю я, вспоминая тот день, когда Коля застрелился.
«Я убил в себе опухоль, Натка, простите меня» — вот были последние слова, которые я нашла в его ежедневнике, уже после похорон. Мой муж не хотел превращаться в овощ и терпеть чудовищные боли, банкротство было не главной причиной, но тоже важной. Я вспомнила, как потом нашли полуживого Артема в ванной, всего в волдырях, красного, без сознания. Именно это, заставило меня продержаться все следующие дни до похорон.
Артем так и не узнал, что наш папа был болен, я не смогла, сказать сыну про болезнь.
— А что с Агафоновым? Вы проверили его? Это он, я точно знаю, что он подставил моего мужа.
— Сергей Валентинович? Он, конечно, один из учредителей компании, но финансовые вопросы не решает, — удивился следователь.
— Прошу вас, проверьте его. Только он мог все это провернуть, у него не мозги, а машина в голове и была причина, — я пыталась доказать следователю виновность Сергея.
— Я думаю, вы преувеличиваете, Наталья Геннадьевна, у Сергея Валентиновича нет столько власти. Да и какой мотив?
— Все у него есть, прошу вас, проверьте, пожалуйста. Я верю, теперь, что Вовка не виноват, лучший друг не стал бы так подставлять Колю, это только Агафонов.
— И лучшие друзья бывают хуже самых отъявленных предателей, тем более, когда на кону такие деньги, — не согласился мужчина, — Оставьте разбираться нам, а вам с сыном лучше уехать. Сменить обстановку. В этом доме все будет напоминать ему о смерти отца.
— Да, мы уедем, как только вы найдете убийцу моего мужа, — произнесла я твердо, — Я знаю кто это, а вы мне не верите.
— Вашего мужа никто не убивал, поверьте мне. Насколько я знаю, у вас осталась доля в компании и небольшие деньги, дом заграницей. Это все было записано на вас, за вами с сыном и останется. Тем более есть счет на хорошую сумму, что ваш муж откладывал сыну. В двадцать один год ваш сын станет богатым человеком.
— Поверьте мне, это нисколько не прибавляет мне счастья, — горько усмехнулась я.
— Я буду держать вас в курсе дела, но думаю, что денег мы не найдем. Сколько таких дел уже было, один случай из ста, когда удается проследить куда все перевели.
— Да пропади они пропадом — эти деньги! Колю этим не вернешь!
— Ваш муж сам пошел на этот шаг, очень жаль, что он принял такое решение, но так получилось, — ответил следователь и прощаясь, вышел из гостиной, оставляя меня снова смотреть на это трюмо с черной тканью.
— Что же ты наделал, Коля? — тихо завыла я, прикладывая руку
