вперёд и оставив Уллу за спиной.
— Я слышу, — мгновенно подобралась девушка, приготовившись к бою.
Мы оба светили перед собой фонарями, шаги приближались.
— Надеюсь, стрелять вы не собираетесь? — услышал я знакомый голос. — Сами позвали на встречу, а сами трясётесь, как котики. Не такого я ожидала от тебя, дважды предатель.
В круге света от фонарей появилась женщина с чёрной кожей и белоснежными волосами. Одета она была в поношенные штаны и некогда белую рубаху. Когда-то эти вещи ей выдали на моём корабле.
— Приветствую, Олимора, — хмыкнул я. — О капитане Морган я давно ничего не слышал… Но я был уверен, что мы ещё встретимся. И, чёрт возьми, я рад этой встрече!
Остановившись в паре метров от нас, она усмехнулась и произнесла:
— И не стыдно вести такие сладкие речи на глазах у юной вождя солнечных алти? Признаюсь, я слышала ваш разговор, уверена, у девочки сейчас сердечко-то ёкает.
Она усмехнулась и перенесла вес тела так, что слегка выпятила бедро. Её поза стала очень соблазнительной, а взгляд, как у охотящейся пантеры.
Не успел я хоть что-то ответить, как Улла шагнула вперёд и гордо проговорила:
— Не переживайте, тётенька, со своим сердечком я уж как-нибудь сама справлюсь.
— Тётенька? — недобро переспросила Олимора.
— Ну так девочкой-то вы были ещё до того как Тайон родился, верно? — Улла надменно хмыкнула.
Олимора раздражённо цокнула языком:
— Знаешь, да? Что он был капитаном Джонсоном? И что же? — она осклабилась. — Как тебе бегать за старым пердуном?
— Эй!- возмутился я. — Это грубо! А я к тебе относился по-доброму!
— Тише-тише, Тайон, — нежно проговорила Улла, погладив меня по плечу.
Эм… Ну ладно, если дамочки хотят побеседовать, не буду им мешать.
А между тем Улла вновь с вызовом посмотрела на лунную алти и произнесла:
— Тайон — это Тайон. Молод, красив, хорош собой. Лучший капитан и артефактор Восьми Морей. Отмеченный Солнцем. А то, что он унаследовал знания и воспоминания Леона Джонсона — так это Дар Солнца и большое подспорье. И… Отвечу, на твой вопрос. Быть рядом с ним приятно.
Я тихо хмыкнул. Приятно, когда тебя так нахваливает дорогая тебе женщина.
Вот только я потерял нить их беседы.
За что они там сейчас воюют-то?
Олимора вновь раздражённо цокнула языком и перевела взгляд на меня:
— Гляжу, и на твоей улице праздник, дважды предатель?
Я пожал плечами и спокойно ответил:
— Моряки любят праздновать. Нам для этого даже повод не нужен. Ну а ты, как? Выдала положенную нам долю едкостей? Теперь можешь проводить нас к патриарху? Он ведь тебя ради этого сюда послал?
— Никто меня сюда не посылал! — дёрнулась она. — Я сама предложила ему помощь. За то, что… развлекал меня в последние дни.
Улла тяжело выдохнула и покачала головой.
— Чего тебе? — с вызовом спросила у неё Олимора.
— Женщины, которые нечестны сами с собой, приносят кучу проблем и головной боли окружающим.
Олимора уж открыла рот, чтобы ей ответить, но я резко встал между ними.
— Так! Всё! Хорош! Что вы тут устроили⁈ Вы ведь первый раз встретились?
— Да, — пожала плечами Улла.
— Первый раз вижу эту юную грубиянку, — отвернулась Олимора.
Я закатил глаза.
— Вы как кошка с собакой, — я замер, осмыслив собственные слова, а затем усмехнулся: — Пойдёмте уже к вашему… патриарху.
Дальше я шёл довольно расслабленно. Наш посыл поняли, и монстров тут, похоже, нет.
По дороге поинтересовался у Олиморы, всё ли время, после того как она сбежала с корабля Ральфа ван дер Эльма, она пряталась на этом острове.
— Не всё, — буркнула девушка. — Сплавала кой-куда… Вернулась. Решила продолжить свой отпуск.
Я хмыкнул, припомнив, что заточение на Франки-Штейне она воспринимала именно как отпуск.
Больше Олимора не стала ничего рассказывать, но и без слов понятно — наша с ней встреча и последующий разговор по душам изменил её. Как минимум заставил задуматься. Хочет ли она в самом деле ввергнуть мир в хаос, как желал её… кто? Патриарх?
Мои размышления прервал забрезживший в конце тоннеля свет. Я невольно ускорился и быстро оказался в круглой каменной зале. Удивительное место — пещера без потолка. Она точно скрыта от глаз снаружи — ни на одной карте острова Мун её нет. И располагается у самого края острова. Если прислушаться, можно услышать, как волны бьют в стену пещеры.
Но чёрт с ними, с волнами.
Мой взгляд сразу привлёк лунный алти, сидевший в центре пещеры в позе для медитации.
Он был облачён в чёрные одежды, по левую руку от него лежала шляпа с пером, по правую — ятаган-кроншнеп.
Он был молод. Пусть внешность лунных алти из-за чёрной, как смоль, кожи и белоснежных волос кажется очень удивительной и непривычной для взгляда остальных людей, возрастные изменения определяются легко.
Алти передо мной было лет двадцать пять — двадцать семь.
Он поднял веки и посмотрел на меня своими серебряными глазами. В свете полной Луны, залившим каменную залу, эти глаза завораживали. Вон как на них уставилась Олимора.
Я же лишь хмыкнул.
— Теодор, приветствую тебя в Лунном зале — месте силы моего народа, — произнёс он.
Голос его я слышал впервые — ведь при сбрасывании наваждения, лунные и солнечные алти трансформируют все тело, в том числе и речевой аппарат.
Однако его интонации и выражение лица мне были хорошо знакомы.
Я хмыкнул ещё раз и ответил:
— Ну здравствуй, Эндрю.
Глава 26
Воспитанник Александра Лагранджа, оказавшийся лунным алти, взял ятаган и поднялся на ноги.
Резким движением он извлёк меч из ножен и отбросил ножны в сторону.
Улла подалась вперёд, схватилась за рукоять своего гладиуса, но я остановил её рукой.
— Не вмешивайся, дорогая, — проговорил я мягко.
— Тебя это то же касается, Олимора, — не отводя от меня взгляда, сказал Эндрю.
— Пф! — выдала на это лунная алти и взяла за руку солнечную. — Идём, девочка. Пусть мальчики развлекаются.
Я отстегнул кобуру и портупею с пистолями. Бросил оружие на каменный пол.
Снял портупею с ножнами. Достал ятаган и отбросил лишнее.
— Начнём, — ровным проговорил Эндрю, и от него в разные стороны начали расходиться мощные волны лунных вибраций.
— Позёр, — по-доброму усмехнулся я и ринулся вперёд.
Я обрушил на него шквал мощных и быстрых ударов, но Эндрю с видимой лёгкостью справился с ними. Часть заблокировал, от других уклонился. Он не уступал мне ни в скорости, ни в силе. А это значило лишь одно:
— Ты практиковался использовать структурные вибрации в истинном облике? — спросил я, когда мы разошлись.
— Выгадывал моменты, когда никто не смотрит, — отозвался он.
— Ну да, ты всегда любил где-нибудь побродить в одиночку.
На сей раз атаковал он. После первого же его удара, который я принял на жёсткий блок, я решил не пытаться состязаться с ним в голой силе, иначе у меня онемеют руки. Каждый мой следующий блок был мягким.
Проклятье, он в самом деле так силён? Или это из-за места?
Мы вновь разошлись. Я бросил короткий взгляд на дыру в потолке, через которую была видна полная Луна. Она как раз нависла прямо над нами.
— В этом Зале некоторые из лунных алти способны впитывать в себя силу Луну, — проговорил Эндрю, заметив мой взгляд.
— На время? — уточнил я.
— Да, — кивнул он и, опережая следующий мой вопрос, добавил: — Только в полнолуние.
Я снова бросился в атаку. Два быстрых удара Эндрю отбил в сторону, а третий принял на жёсткий блок. Я начал давить, что есть силы глядя ему в глаза:
— Как же так, Эндрю, — сокрушённо начал я. — Как ты мог натравить на наш остров эскадру этого мерзавца Барелли? Это ведь ты сказал им, что Лудестия не готова к морскому бою. И потому они напали. Они бы с радостью убили господина Лагранджа.
Эндрю скрипнул зубами и попытался пнуть меня, но я отпрыгнул. Он тут же бросился следом и принялся осыпать меня ударами:
— Ты правда думаешь, я мог бы подставить Торвиль? Отдать его на растерзание этой твари⁈ Ради чего? Чтобы погрузить мир в хаос⁈ Теодор! В тот день! Ещё до нашего разговора за ужином! Я уже знал, что твои корабли готовы!
Уклонившись от очередного удара, я разорвал дистанцию и удивлённо уставился на него. А затем усмехнулся:
— Всё-таки я в тебе не разочаровался, верно?
— Как и я в тебе, — хмыкнул он. — Ты уже подозревал во мне лунного алти. И правильно сделал, когда дал мне ложную информацию. В ту ночь я оставался в городе, присмотрел за мерзавцами этого
