и застал ежедневный доклад помощника. Восемь дивизий оперативной группы, действуют в основном на южном направлении, атакуют и вывозят склады, на которых итальянцы хранят собранное по деревням продовольствие. Никшич, Подгорице, Шавник, Плужине — и себе на пропитание, и крестьянам раздают, не в пример тактике 1941 года, когда ставили охрану и никому ничего. А охрана-то вся здешняя, у каждого друзья, родственники и знакомые — все равно растаскивали, только злились на партизан «чего сразу не дали?»
Сейчас же робингудовщина в промышленных масштабах, войска не бездельничали, но потери минимальны, все сыты, вооружены, отдохнули. Сколько точно народу, помощник не сказал, но по моим прикидкам, тысяч двадцать пять-тридцать. И раненых порядка тысячи, но за последние недели многих вернули в строй.
Отчет по новой тактике — если немцы строили свою вокруг пулемета, то мы от бедности вокруг снайпера, точнее, меткого стрелка. Два-три таких во взводе вполне выбивали расчеты МГ и уравнивали шансы. ПТР тоже использовали вовсю, особенно против паровозов, но только с патронами для них беда, вещь редкая, это вам не «парабеллум» и не «маузер», которых миллионами.
А по косвенным, Арсо готовил атаку на Колашин, на штаб дивизии «Тауринезе», чтобы открыть проход в Сербию и Косово, но в эти детали меня не посвятили. Как только помощник закончил и ушел, Йованович указал на кресло с некогда атласной обивкой:
— Садись, что там у тебя по Ясеновацу?
— К востоку и западу болотистая местность, с юга и севера реки, на Саве вооруженные корабли. И рядом железка на Загреб, с бронепоездом и гарнизонами в блокгаузах.
— Не взять?
— Взять мы его возьмем, охраны полторы тысячи человек, а в славонских бригадах минимум три.
— Плохо, что с юга после зачистки Козары наших почти нет.
— Хуже, что мы не сможем вывести заключенных. В Кралево когда заложники ломанулись, нас чуть не снесли, и дальше проблема встала, куда и как людей переправить, а в Ясеноваце с эвакуацией в разы хуже. Так что штурмовать и гасить тюремщиков в лагере не вариант. По крайней мере, до восстановления контроля над Козарой.
Арсо покрутил принесенные мной схемы — каждого отделения и общего их расположения на протяжении тридцати пяти километров вдоль Савы:
— А снайперов твоих?
А точно! Устроить усташам снайперский террор, тем более с глушителями, они же не век в лагере сидят, выезжают! Вот на поездках и подловить, там вокруг леса много, можно все шито-крыто исполнить и концы в воду.
— Можно, а как натренируемся, на Павелича пойдем.
— Ты особо не фантазируй, будет приказ, так пойдешь, а пока готовь акцию в Ясеноваце.
— Само собой, — выдал я свою самую злодейскую ухмылку.
Только теперь вопрос — если брать Небоша, то с Марко. Выдержит ли братец, не снесет ли ему крышу? Или наоборот, дать ему выпустить всю злобу?
Арсо вышел на крыльцо проводить меня и заодно покурить ровно в тот момент, когда в штаб приперся тот самый местный, требовать английский контейнер. Охрана кое-как отпихивала его, но такой бы напор да против немцев — что ему на двор упало, то его, вертайте взад!
Арсо махнул часовым пропустить. Увидев перетянутого ремнями Йовановича с большими звездами и нашивками на рукавах, крестьянин мгновенно распознал в нем главного начальника, сорвал шапку, прижал к груди и принялся жаловаться.
Арсо выслушал его и с крайне серьезным видом сообщил, что за каждый контейнер Верховный штаб должен англичанам по пять тысяч динаров. И как только проситель внесет такую сумму, то может сразу же забрать упавшее.
Местный как-то очень быстро скомкал разговор и, кланяясь, удалился.
— Комедиант, — ткул я начальника штаба кулаком в плечо. — Чуть не лопнул, когда сдерживался.
— А то я своих земляков не знаю, — улыбнулся Арсо.
Второй день опросов я посвятил внешним обводам лагерей — кого и как привозили, увозили, какие дороги, есть ли на них блок-посты, на чем ездит лагерное начальство, часто ли и куда и еще тысяча вопросов. Понятное дело, каждый видел только отдельный кусочек, как в пазле, но я упорно складывал эти фрагментики в одну общую мозаику, и получил относительно цельную картинку. С дырками, конечно, и по всему выходило, что без второго разговора с Верицей не обойтись. Она и приврать может, но у меня уже есть с чем сравнивать.
Верица обитала на превращенной в общежитие больничарок вилле, но ее саму доктор Папо или кто там заведовал приемом в госпиталь, к себе не взял — слишком брезгливая. И в самом деле, как такому утонченному созданию выносить горшки?
Старшая по дому, гренадерских статей медсестра, способная вытащить двоих раненых разом, на мою просьбу найти свободное помещение для разговора с Верицей, задумалась только на секунду, а потом предложила чердак, непригодный для проживания и потому пустой.
Едва осознав, что мы одни и никто не будет каждую минуту проходить мимо, Верица приступила прямо к делу.
— Я по тебе скучала, Владо, — и буквально приперла меня грудью к стенке. — Кругом эти отвратительные мужланы…
И в глаза заглядывала так искательно, а сама теребила пуговку под горлом. Дрогнуло у меня внутри, у кого не дрогнет, когда такое прижимается? А она, словно поклевку почуяла, опустилась на колени, подсекать. Звякнула пряжка ремня, пробежались ласковые пальчики:
— Маленький мой, устал, не выспался? Ничего, сейчас все поправим…
И ловко заработала губами и язычком. За полтора года, что мы не виделись, она времени не теряла — здорово прибавила в технике. Да и в весе прибавила, и я отстраненно подумал, что сейчас фигура получше у Милицы. Впрочем, Верица вполне в тренде сороковых, тут фитоняши не в моде.
Ладно, сейчас проверим, насколько я ей нужен… Как только она раскочегарила меня на полную, я вздернул ее за волосы и толкнул лицом к стене, но она только ойкнула. Завернул юбку к поясу, сдернул панталончики до колен, обнажив гладкую белую задницу. По которой и хлестнул пятерней наотмашь.
Верица обиженно взвизгнула, но не развернулась и не оттолкнула, наоборот — немного наклонилась,
