смеется и протягивает мне ладонь, позволяя увести себя в гостиную.
* * *
Я не захожу в комнату, но и не покидаю дом. Стою в дверях, опираясь плечом о проем, наблюдая за тем, как Мирон, с ловкостью медбрата обрабатывает Элис раны.
Когда он вдруг замечает меня, то кивает, в знак благодарности. Я не знаю, что я чувствую по этому поводу, не знаю, как мне относиться к ним. Я дала слово Элис, что помогу ей, и я сдержу его. Но общаться с братьями у меня нет никакого желания.
Выхожу из дома, и встречаю Исая. Он стоит у крыльца, курит. Обернувшись, смеряет меня уставшим взглядом. Словно и не удивлен моему присутствию здесь.
На нем черная футболка, но по небольшим неровностям на ткани, я понимаю, что его торс весь перебинтован. Он так и не сказал мне, где получил ранение. Хотя, есть ли мне до этого дело?
— Спасибо, — раздается его тихое. Он отворачивается от меня, словно и нет Исаю до меня больше дела.
Так мне намного спокойней.
— Я вызову такси, провожать не надо, — я делаю шаг, но его слова останавливают меня.
— Она ведь рассказала тебе?
Исай делает затяжку, все еще не смотрит на меня. Я молчу. Тогда Гесс оборачивается, смеряя меня прищуренным взглядом.
— Сказала..., — кивает собственным мыслям. — Она никому не рассказывала... только мне. И то, лишь после того, как надавил, а так молчала.
Мне не по себе. Не знаю почему, но говорить об этом с Исаем еще больнее, чем слушать правду от Элис.
— Где этот Миша сейчас?
Он посмотрел на меня задумчиво.
— Я знаю где, следствие никак не найдет, — ухмыльнулся, туша сигарету о стену.
— Иди в гостиную. Разговор есть.
По спине пробегает холодок. Всего несколько слов брошенные им, словно невзначай, заставляют мое сердце сжиматься от тревоги.
— Подожди в комнате, я позову остальных.
Делаю то, что он говорит. Не задаю вопросов, пока это бесполезно. Он не скажет ничего. Пройдя в комнату, стараюсь успокоиться. Прикрыв глаза, делаю несколько вдохов.
Слышу за спиной шаги, и, понимая, что это Мирон, оборачиваюсь, желая спросить, как Элис, но застываю так и не проронив ни слова. Сердце замирает, ухая куда-то вниз. Мне становится физически больно, когда я вижу ЕГО.
Демид стоит в проеме двери. На нем черная худи, с накинутым капюшоном. Отмечаю то, как сильно он похудел с нашей последней встречи. Под глазами синяки, скулы торчат еще сильней. Соскучилась. Настолько сильно истосковалась по нему, что нет сил даже сделать шаг навстречу.
Я вдруг понимаю, что все неважно. Наша ссора, и мои страхи. Все настолько незначительно, по сравнению с тем, как сильно я хочу к нему. Только в черных глазах, смотрящих на меня сейчас нет и капли теплоты или нежности. Он зол. Я вижу это по сжатым кулакам, по раздутым ноздрям и нахмуренному лбу. Но и даже не это делает мне больно. Разочарование в его глазах – вот, что выбивает у меня почву из-под ног.
Глава 14. Если тебе так легче
— О, Огинский, и ты тут! — в дверях появляется Мир, а следом за ним заходит Гесс старший.
Дема оборачивается к парням. Проходит несколько томительных секунд тишины. Он не сводит с них напряженного взгляда.
— Что она тут делает? – его голос едва ли не рокочет от напряжения.
— Поговорить надо... — Исай проходит вглубь комнаты, и вручает мне стакан с апельсиновым соком. – Выпей, бледная вся.
Я вижу, с какой злостью Демид следит за Исаем. Это видит и Мирон.
— Да ладно, расслабься. Че ты напряжен то так? – смеется Мир, хлопая его по плечу. – Ну зашла к нам в гости, должны же мы отблагодарить мелкую за то, что пару дней назад она дала ночлег Исаю.
Меня бросает в озноб.
Демид переводит разъяренный взгляд на Мирона, а потом на Исая.
— Мир, закрой уже рот, а?! – рычит на него Гесс-старший.
— На выход, — голос Огинского словно раскат грома. Его черные глаза буравят во мне дыры.
Поставив нетронутый сок на стол, послушно направляюсь к нему. Как только я подхожу ближе, он хватает меня за руку, и направляется к дверям.
— Нет, Демид, ни она, ни ты никуда не уйдете, — раздается голос Гесса за спиной.
Дема замирает. Его тело в мгновение становится каменным. Он ведет пальцем по коже моего запястья, будто раздумывает над тем, как ему поступить с Гессом.
— Да когда ты уже отъ*б*шься то от нас? – слетает нервный смешок с его губ. Он оборачивается к Исаю.
— Давай без истерик, Демид. Зайди в гостиную, нужно поговорить...
— Поговорить? — Дема опускает на меня взгляд. Смотрит так внимательно, молчит. А потом, выпустив мою ладонь, шепчет.
— Жди здесь, и не вздумай влезать.
Мне страшно, потому что я понимаю, что задумал Демид. Я не хочу снова переживать это. Вцепляюсь пальцами в его руку, и когда он оборачивается, одарив меня вопросительным взглядом, я молю его глазами остановиться. Вместо ответа, он просто сбрасывает с себя мою ладонь, направляясь обратно в комнату.
— Давай поговорим, Гесс, отчего бы и не поговорить, — с этими словами он подлетает к Исаю и ударяет его в лицо. Гесса откидывает в сторону. Встряхнув головой, он срывается к Деме. И начинается настоящий кошмар.
Мирон отступает подальше, потому что эти безумные вцепляются в смертельной схватке.
— Как ты за*бал! – рычит Исай, отталкивая Огинского. Демид, наклонив голову к полу, срывается к Гессу, тараня его. Они вместе летят вниз, прямо на стеклянный стол. Раздается жуткий треск, и я вижу, как стекла рассыпаются по полу. Словно и не замечая порезов, Исай обхватывает ногами торс Демида, беря его в захват.
— У тебя есть все, придурок! – рычит Исай, а Огги с ревом поднимается вместе с Гессом, резко бросая его на пол. Исай рычит от боли, перекатываясь в сторону. Воспользовавшись моментом, Демид поднимается, нависая над ним.
— У меня есть все, но ты постоянно ошиваешься рядом! – кричит ему в лицо, но Гесс резко подавшись вперед ударяет Дему, сбивая его с ног.
От каждого удара, который они так нещадно наносят друг другу, мне больно. Словно Исай не Демку, а меня бьет. Понимаю, что больше ни минуты не выдержу. Срываюсь к
