– И похмелье, и река, что ж за день-то такой, – возмутился Колобок.
– Не ной, булка, сделаем небольшой крюк.
– А может, все же вернемся? – предложила Лада. – Посмотри, не так далеко мы ушли от башни Кощея. А то у меня на сердце неспокойно. Терпеть не могу незавершенные дела, не фэншуйно это. Сломаем иголку – и назад. Может, и уровень воды спадет. Перейдем по мосту, не надо будет крюка давать.
– Нет, – ответил Волк.
– Что, нет – и все? – возмутилась Лада. – Почему вообще ты решаешь? Давайте голосовать! Колобок, что ты выбираешь: катиться по грязи вдоль широкой и мокрой реки или ехать сухим, верхом на коне к башне Кощея?
– Умеешь ты уговаривать, царевна, – ответил Колобок. – Но я поддержу напарника. Снова разбивать каменные тайники? Не похмельной же головой!
– Да тебе и не придется! Пошарим по полу, найдем иголочку. Ну Колобочек, ну булочка!
– Нет, женщина, даже если мне придется катиться по лужам. Мужская солидарность. Тебе не понять.
Он собрался спрыгнуть с коня, но Лада его удержала.
– Сиди уже, предатель.
Она повернула Беляша вслед за оборотнем, последний раз бросив взгляд на башню Кощея. Лада сунула руку в мешок с припасами Лешего, вынула булочку, которая дразнила ее ванильным ароматом всю дорогу. Отщипнув кусочек, протянула Колобку, но, получив в ответ взгляд, полный ужаса, пожала плечами и съела булочку сама.
***
Два гнома друг за другом протиснулись в приоткрытые двери, стали у порога. Огонь в дыре в полу давно погас, комната выстудилась за ночь, в узкое окошко дождем залило воды. Лужа протянула язык к горке пепла, будто собираясь слизнуть бренные останки Кощея. Старший гном, с длинной черной бородой до самого поясного ремня, деловито собрал перстни, рассыпанные по полу. Младший исчез и вернулся через минуту с веником и металлическим совочком. Он смел пепел и собирался смахнуть его к остывшим углям в дыре, когда на окошко села ворона. Она повернула голову, рассматривая гномов непроницаемым черным глазом, спрыгнула на пол и вытянулась, развернулась в высокую худую женщину, замотанную в черный плащ.
– Не смей, – приказала она младшему гному.
Тот с лязгом уронил совочек, попятился и бросился вон. Женщина протянула вперед руку с кроваво-красным маникюром на длинных ногтях, сжала кулак – гномы, пискнув, схлопнулись в комочки, и на камнях распластались два черных крота, неловко загребающих пыль вывернутыми ладошками-лопатами. Женщина взяла кротов за шкирку и выбросила в окошко, дунув вслед. Две тушки закружились, хватая воздух розовыми рыльцами, мягко опустились на выжженный песок, через который зелеными лучиками уже начали проклевываться всходы Лешего.
Женщина прошлась по комнате, осмотрела все углы. Пнула носком туфельки корону, собрала пригоршню перстней и ссыпала их в блестящий алый клатч, покачала головой у перевернутого трона. Возле совка с пеплом задержалась на несколько минут, промокнула глаза белым носовым платочком. Она подошла к окну, запахнула плащ плотнее, чуть пригнулась, готовясь превратиться в птицу, но тонкий каблук застрял между каменными плитами. Женщина чертыхнулась, покрутила ногой, вытаскивая шпильку, присела… Она выцарапала из щели иголку длинным красным ногтем, цокнула языком, заметив испорченный маникюр. Подняла иголку на свет. Зрачки расширились, сделав карие глаза полностью черными. Бровь-ниточкой удивленно приподнялась, неуверенная улыбка растянула узкие губы, накрашенные алой помадой. Женщина воткнула иголку в носовой платок и спрятала его во внутренний карман плаща, ближе к телу. Она подошла к горке пепла, открыла клатч, округлила губы и втянула воздух в себя. Пепел взвился маленьким торнадо, устремился в темное нутро сумочки, словно его всосало пылесосом.
– Ничего, – сказала женщина, пригладив плащ на груди, где спрятался потайной кармашек, – все будет хорошо, Костик. Мамочка о тебе позаботится.Тропинка исчезла, лес стал гуще, темнее. Вместо светлых березок все чаще попадались разлапистые ели, за которыми мерещились тени. Река исчезла за деревьями, но шумела совсем рядом. Из-под ног Волка вспорхнула крупная птица, забила крыльями над головой Лады, девушка вскрикнула, рефлекторно прикрылась руками, выронив Колобка.
– Еще и уронили, больной головой да об пень, – Колобок откатился в сторону, чтобы не попасть под копыта, оставляя за собой в траве придавленную полосу.
– Прости, я случайно, – повинилась Лада. – Иди назад, на ручки. Колобок, ты где?
Колобок выкатился назад, вытаращил глаз, подпрыгнул на месте.
– Здесь следы! Пришла пора спеть мою песенку. Лиса близко!
Колобок несся вперед, перепрыгивая сухой валежник, виляя меж толстыми стволами деревьев как заправский слаломист. Волк перекинулся и бежал следом, иногда оглядываясь, чтобы убедиться, что Лада не отстала. Беляш фыркал и не спешил за остальными. Его уши поворачивались в стороны, как локаторы, ноздри раздувались. Перед очередным поваленным деревом он остановился, уперся ногами, как упрямый ослик.
– Ну же, Беляш, вперед, – попросила Лада.
Конь недовольно на нее покосился черным глазом, опушенным густыми ресницами, и нехотя переступил дерево. Впереди раздался ликующий вопль Колобка, и Лада, не в силах сдерживаться, спрыгнула с коня и потащила его за собой за поводья. Они вышли на каменистую площадку у подножия утеса. Под крутым откосом несла мутные воды река, кудрявясь белыми бурунами вокруг валунов, поросших мхом. Ласточки резали воздух черными крыльями, пролетали над самой головой, но Лада их едва замечала. Нора, уходящая под скалу, походила на дыру в ад: широкая, темная, усыпанная костями, от смрада, идущего из глубины, у Лады заслезились глаза, она уткнулась носом в рукав, сдерживая рвотные позывы.
– Колобок, ты уверен, что тебе сюда? – спросил Волк.
– Уверен. Мой брат погиб здесь.
– Откуда ты знаешь?
– Мы с ним близнецы, из одного теста сделаны, глубинная связь. Только он был мягче, не успел зачерстветь. Нежная душа, – Колобок нахмурился, пожевал окурок. – Доверчивый, наивный, но и обаятельный, чертяка, в нем было больше изюма…
Сухой скрежет, раздавшийся из норы, перебил его воспоминания, непроглядная тьма разбилась на тени, зашевелилась. Первыми на свет вышли лапы – черные, словно опаленные головешки. Влажный нос показался из сумрака, принюхался, поведя по ветру. И из норы, пригнувшись, вышла Лиса.
Лада попятилась, уперлась в Беляша, который тоненько заржал. Волк загородил царевну, а Колобок выкатился вперед.
Лиса была ростом с Беляша. Она расставила чуть кривоватые лапы, загнутые когти глубоко погрузились в кости, усыпающие вход в нору. Уши развернулись вперед, рыжий хвост, побитый сединой, ударил по впалым бокам. Непроницаемые черные глаза осмотрели неожиданный обед, сузились, верхняя губа задралась, правый клык оказался сломан, но и половина зуба оказалась с палец длиной. Лиса крадучись шагнула вперед, взгляд ее упал на Колобка, и она замерла, попятилась, маленькие глазки вытаращились.
