Кто, я? – удивленно или даже больше возмущенно огрызается Кристина.
– Да, при чем здесь ты?! – голос свекрови меняется, становится холодным, безжалостным. – Секретарша. Я ее подкармливала столько лет, а она куснула за ту ладонь, с которой ела?!
Вот значит, как?! – анализирую. – Значит не Кристина, а Лилия Сергеевна была той, кто держал на привязи Кристину. Но почему же тогда мне Анфиса солгала?
– Ну, здесь я вам не помощник…
– Ты нигде помощником не оказалась, – жестко осаживает девушку свекровь. О, да, я представляю лицо Кристины, когда она услышала настоящий тон этой женщины.
– Лилия Сергеевна, как вы со мной разговариваете?
– Так, как считаю нужным. Все. Хватит. Надоело. Ты как была тряпкой, размазней, так ею и осталась. Где это видано, такой красивой девке не удается удержать здорового самца?
– Лилия Сергеевна! – возмущенно.
– Все. Свободна. Уходи. И чтобы я не светилась. А лучше поезжай в свою Америку, там, на фоне силиконовых кукол, ты будешь смотреться более органично.
– Ну, вы и стерва, Лилия Сергеевна. Как же мне повезло, что случилась такая ситуация. Не завидую я вашей Ксении. Вы ужасный человек. Ужасная женщина и ужасная свекровь.
– Закончила?
– Да. Адьёс, Лилия Сергеевна. И советую вам не втягивать меня в это дело. Прошу не забывать, что это мой папуля – прокурор, а не ваш муж.
– Иди уже. Непутевая.
Кристина, фыркнув, выскочила за дверь, громко ей хлопнув.
А я, не выдержав напряженной позы, покачнулась и с грохотом выскочила из кабинки, вырвав щеколду, но чудом удержавшись на ногах.
– Значит, все слышала? – увидев меня, у свекрови даже тени сожаления не проскользнуло, женщина потянулась, расправила плечи, смотрит на меня сверху вниз с презрением. – Побежишь докладывать?
Я действую быстро, скорее, интуитивно, на подсознательном уровне, собравшись в тугую пружину, готовлюсь себя защищать и отстаивать, но это внутренне, а снаружи я кажусь растерянной, чувствую себя как-то неловко, потому что оказалась в роли шпионки.
– Не знаю, – отвечаю честно. – Но я соглашусь с Кристиной: вы, Лилия Сергеевна, ужасный человек. Циничная стерва. Вы хоть понимаете, что из-за вас страдают невинные люди. Как вы так можете издеваться над своей собственной внучкой?
Женщина на мгновение замирает. А я же, не будь наивной, замечаю на кафельной столешнице, куда были вмонтированы раковины. папку, решаю для себя, что она мне жизненно необходима для разоблачения Лилии Сергеевны. Но до конца еще не осознаю для чего? Для отмщения себя? Киры? Игната? Или моей семьи?
Скорее. да, все вместе взятое.
Я хочу, чтобы эта женщина страдала так же, как и я, как и моя дочка.
– Мне на твое мнение плевать. Поняла. Я тебя никогда не считала парой для Игната. Да и допустила тебя в нашу семью лишь потому, что думала, что Игнат одумается и сам дойдет до того, чтобы вышвырнуть тебя. Ведь кто ты и кто он! Ты беднота и голытьба. Без роду, без племени. И куда полезла? Тебе самой не стыдно было в нашей семье жить?
У меня не было слов. Не было чувств. Зато были эмоции. Они хлестали меня раскаленными прутьями. Раз за разом, как только изо рта свекрови вылетали ядовитые слова. Сколько же в ней ненависти и жестокости по отношению ко мне. И все только потому, что она считает меня не парой Игнату?!
– Знаете, Лилия Сергеевна, я никогда, никому ничего не желала плохого, но вам хочется пожелать захлебнуться своей желчью и злобой! Я ненавижу вас. Понятно!
Резко крутанувшись, я делаю в сторону женщины резкое движение и хватаю папку. Руку обжигает холод. Оборачиваюсь. Лилия Сергеевна держит меня за руку.
– Дрянь. Ну-ка, отдай, – шипит свекровь, сужает глаза злобно.
– Вам все равно не укрыться от возмездия. Хоть с этой папкой, хоть без нее. Когда Игнат обо всем узнает… Надеюсь, не простит вам этого никогда.
Понимая заранее, что борьба со свекровью принесет мне поражение, я все же решаю не доводить конфликт до физических контактов и разжимаю пальцы. Свекровь, сверкая глазами, полными ненависти и злобы, с силой откидывает мою руку. Резко присаживаясь, поднимает папку и швыряет ее мне в лицо. Не ожидая таких выкрутасов от женщины, вскидываю руки, пытаясь поймать папку с документами, но внезапно нога соскальзывает, и ступня выворачивается внутрь.
– Будь ты проклята. Дрянь!
Эти слова я слышу в ту секунду, когда, взмахнув руками в воздухе, продолжая цепляться за пустое пространство, пячусь назад. Но в какой-то миг резкий удар, от которого из легких выбивает воздух, ставит точку в моем полете. Слышу оглушительный хруст в шейном отделе и меня мгновенно выбрасывает в темноту, и дальше я уже ничего не вижу и не слышу. Отключаюсь, так и не приходя в сознание…
Глава 15
– Пап, я не могу найти детальку. Помоги, – сморщив носик, смотрит на меня Кира.
Отталкиваюсь от дивана и подхожу к дочери.
Треплю ее по рыжим кудряхам, а у самого за грудиной щемит, стоит только вспомнить, как Ксюша с этим гадом целовалась. Дрянь. Бесстыжая. Совсем совесть потеряла. И как только хватало наглости меня обвинять в чем-то?
Бессознательно сжимаю пальцы в кулак.
– Пап, ты злишься? – испуганный голосок Киры тут же приводит в чувство.
– Нет, родная. Просто плохая мысль забралась в голову, – стараясь выбросить из головы образ жены, опускаюсь рядом с дочерью. – Но уже все, я ее победил.
Улыбка получается натянутой, я это чувствую. Мышцы лица застыли в железобетонной маске.
– Пап, а мы когда к маме поедем? Я соскучилась по маме, – хнычет Кира.
Я моментально закипаю. Мама. Мама. Мама. Везде она! Повсюду. Ни ночью, ни днем покоя от нее нет.
Права была мать. Нужно было себя сразу сломать. Всю эту любовь к чертям послать. Но я же поверил. Думал, что единственная и на всю жизнь. А что получается?! Ксения оказалась такой же, как все. Охотница за деньгами. Впрочем, от нее было бы странно ожидать другого. Девчонка почувствовала вкус денег и решила сыграть со мной? Думала, я вообще бесхребетный, но обманулась. Спасибо опять же матери. Хоть глаза открыла. И главное — поверил в ее сказку, что рыжий цвет волос может быть генетическим сбоем. Хотя мне мать сразу сказала, что это невозможно. Но я тогда послал не Ксюшу, а мать. Разве мог
