— Приехав в Нью-Йорк, я тут же захотел обратно к тебе. Но я не мог бросить Кайю лишь потому, что хочу быть с тобой. Это означало бы, что я с легкостью забыл девушку, которую, как мне казалось, любил. — Эрик покачал головой. — В том, что мы с Кайей расстались, нет твоей вины. Ты с самого начала уважительно относилась к нашим отношениям, а вот я — нет. И это плохо.
Бриджит едва успевала осмысливать, что он говорил.
— Но кое в чем я уверен. Той ночью, когда тебя трясло и мы спали в обнимку, я понял, что ни к кому никогда не испытаю ничего подобного. И этого было достаточно, чтобы расстаться с Кайей.
Эрик снова покачал головой и усмехнулся:
— Знаешь, я пытался убедить себя в том, что бросил Кайю вполне обдуманно, а не потому, что поддался твоим чарам.
— Так значит, — выдохнула Бриджит, — необдуманно?
Эрик пристально на нее посмотрел:
— Вовсе нет.
Эй, вы!
Шесть с половиной дней! Аааааааааааа! Йееееееееееес!
Карма
Письмо с Роуд-Айленда пришло как раз тогда, когда Лена собиралась в последнюю летнюю поездку с подругами. У Лены забилось сердце, но она знала, что даже отрицательный ответ никак не повлияет на ее жизнь. Анник оказалась права. Лена чувствовала себя художником, и это означало, что никто больше не властен над ее судьбой.
Но ответ оказался положительным. Лена закрыла глаза, и волна радости разлилась по ее телу. Обычно Лена не позволяла себе быть счастливой, но этой минуты она ждала слишком долго.
Она пошла на кухню, перечитала письмо и задумалась. Итак, она может учиться. Ей не нужны ни деньги, ни родительское разрешение. Лена нахмурилась. Да, разрешение ей было не нужно, но почему-то очень хотелось его получить.
Лена надела красивую льняную блузку и строгую светлую юбку, причесалась, вставила в уши жемчужные сережки; затем села в машину и направилась к папе на работу.
Секретарь мистера Калигариса, миссис Джеффордс, сразу впустила Лену.
Папа был удивлен, но, по-видимому, счастлив увидеть дочь, словно между ними не было двух месяцев напряженного молчания.
— Заходи, — пригласил он.
Лена села, теребя в руках письмо.
— Знаешь, в университетах учреждают премии… — начала она.
— И ты ее получила, — перебил папа.
— Откуда ты знаешь? — изумилась Лена.
— Я видел твои портреты.
Трудно было понять, похвала это или констатация факта.
— Папа, я не хочу, чтобы ты грустил или злился, но я поеду. И вы с мамой должны хотеть этого так же, как я.
Отец вздохнул и по-мальчишески подпер голову рукой.
— Лена, боюсь, что это я тебя расстроил и рассердил.
Лена не возражала.
— Ты должна там учиться. Ты доказала это всем, а не только комиссии.
— Так ты… не против? — с опаской спросила Лена.
Отец задумался:
— Безумно приятно, что ты меня об этом спрашиваешь, хотя и не должна.
— Мне небезразлично твое мнение.
— Что ж, мой ответ — да.
— Спасибо.
Она поднялась.
— Лена…
— Да?
— Знаешь, когда я, с маминой помощью, понял свои ошибки, то обрадовался, что ты сделала все по-своему.
— Мне было нелегко, — честно сказала Лена.
Валия 123: Спаси Господи, Рена, дорогая, я еду домой. Наконец-то Джордж меня отпустил! Эффи полетит со мной через неделю. Если можно, попроси, пожалуйста, Пину прибраться в доме.
РенаДонас: Валия, дорогая, я сейчас заплачу! Прошу, возвращайся скорее домой, к тем, кто тебя любит!
— Привет, папуля!
— Кармен? Привет, зайка! Как ты?
Кармен долго колебалась, но решила, что разговор откладывать больше нельзя.
— Хорошо.
— Как маленький?
— Супер. Дерется, как заправский каратист. Альберт одобрительно засмеялся, хотя разговор шел о ребенке его бывшей жены и ее нового мужа.
— А как мама? — осторожно спросил он.
— Тоже хорошо. Она говорит, что все точь-в-точь так же, как восемнадцать лет назад.
— Здорово, — неуверенно отозвался папа.
— Так вот, пап…
— Да?
— Я тут кое-что надумала…
Он спокойно ждал, хотя Кармен хотела, чтобы он спросил: «И что же?»
— Как ты считаешь… — Она откинула тяжелую копну со взмокшей от волнения шеи. — Как ты считаешь, еще не поздно подать документы в Виллиамс?
— Так ты этого все-таки хочешь?
Кармен боялась выглядеть экзальтированной девицей, поэтому помедлила пару секунд.
— Хочу.
— А что же с Мэрилендом?
Кармен прикусила губу.
— Знаешь, я думала, будет лучше поступить туда, немного поучиться, набраться опыта… ну, понимаешь… Но теперь решила, что все-таки должна поехать в Виллиамс. Как ты думаешь, из этого что-нибудь получится?
— Вот что я тебе скажу, — задумчиво произнес папа. — Давай я туда позвоню и все узнаю.
Кармен ждала папиного звонка и нервно перекладывала вещи с одного места на другое, в основном совершенно неподходящее.
Телефон зазвонил минут через десять, и Кармен бросилась к нему со всех ног.
— Привет.
— Привет. — Это был папа.
— Ну что, ты позвонил? — Она не могла больше ждать.
— Да. И там сказали, что готовы принять тебя обратно.
— Что, правда?
— Да.
— Просто возьмут и примут?
— Ага.
— Не может быть.
— Может.
— Честно? — Кармен не могла поверить в свое счастье.
— Я очень рад за тебя, зайка, — сказал папа. — Видно, что ты этого действительно хочешь.
— Действительно хочу, — эхом отозвалась она.
Кармен помотала головой, чтобы прийти в себя.
— Не верится, что все так просто.
Папа помолчал.
— Что ж, начни собираться. И хорошенько повеселись с подругами на выходных.
— Обязательно. Спасибо. Я тебя люблю.
Кармен повесила трубку, и вдруг ее осенило: папа тогда вообще не звонил в Виллиамс! И не забирал деньги! Выходит, что для родителей ты всегда предсказуема? Получается как-то нечестно, хотя, с другой стороны, хорошо, когда тебя любят.
