вдруг добавил Градов, когда я уже открыла дверь и собралась выйти, что меня и остановило.
— Я могу тебе помочь, — повернулась к нему, буравя взглядом.
— Нет, не можешь, — припечатал Евгений. — Тебя это вообще не касается.
— Вот как, — усмехнулась с обидой и вышла из машины. Вплоть до подъезда я не оборачивалась. А когда обернулась — чёрного «Мерседеса» и след простыл.
От Градова не было вестей несколько дней. На пятом звонке я сдалась и решила, что оно того не стоит — раз уж он не хочет выходить со мной на связь, то пусть так. Как бы то ни было, навязываться — не в моём стиле.
Я понимала, что раз он исчез при появлении первых трудностей, то ничего серьёзного из наших отношений выйти не могло. Градов считал, что не может мне довериться, — и это была его самая фатальная ошибка.
И всё же я — не я, если бы не попыталась разузнать больше.
— Я смотрю, ты продолжаешь добиваться поставленной цели, — позвонила Шувалову и сразу же взяла быка за рога.
— Привет, Кристина! — он словно бы даже рад слышать мой голос. — Я не понимаю, о чём ты.
— Да ладно, не прикидывайся. Не поверю, что кляуза в палату — не твоих рук дело.
— А, ты об этом, — он усмехнулся с самодовольством. — Смотря как посмотреть. Писал не я, но, скажем так, роль вдохновителя всё-таки моя.
— Тебе самому не мерзко от собственной мелочности? — я даже не думала следить за словами.
— Нет, — Андрей рассмеялся. — Я делаю благое дело. Это Градов опять попросил тебя поговорить со мной?
— Ещё чего, — фыркнула.
— В таком случае я рад, что ты меня не забываешь. Мне приятно, что ты думаешь обо мне.
— А я бы предпочла избежать этого.
— Увы. Кстати, приходи на заседание по моему иску. Станешь свидетелем триумфа справедливости, — Андрей упивался мыслями о собственной победе. Что ж, и я не могла его в этом винить. Градов — не невинная овечка, но…
— Приду. Обязательно. Чтобы посмотреть, как Градов смешает вас с грязью, — сказала в сердцах.
— Договорились, — хохотнул Шувалов. — Всё, дорогая, мне нужно бежать. Был рад тебя слышать. Звони!
Никогда бы не подумала, что Андрей будет меня раздражать, но после этого разговора я испытывала именно такие эмоции. Что Градов, что Шувалов… одного поля ягоды. Если что решили — пойдут до конца.
Начинался очередной этап бойни за миллионы «Тяжмаша», и все проблемы отошли на второй план. Градов, игнорируя свои обязательства, на процессы не являлся, на пару из них пришёл Никита. Я бросилась к нему с расспросами, но он стойко держал язык за зубами и только отшучивался, мол, Евгений Александрович запретил говорить на эту тему. Он играл роль слушателя, и я снова почувствовала себя первой скрипкой, что не могло не радовать.
Жизнь снова стала такой, как до появления кое-кого в ней. С той лишь разницей, что мне чего-то — или кого-то — не хватало. Я не выполнила данное себе обещание и похоже всё-таки прикипела душой к Градову. Снова.
Окончательно добил меня Беккер. Не то, чтобы я забыла о нём… такое быстро не забывают, но, увидев сообщение от него, я зависла.
«Привет, Кристина. Долго думал писать тебе или нет… мне тебя не хватает. Сильно».
И зачем только он решил вспомнить прошлое. Не буду врать — периодически я думала о нём, в памяти всплывали наши встречи, в глубине души после нашего расставания осталась зияющая дыра.
Но ни его сообщения, ни мои ощущения ничего не могли изменить. Потому я не ответила. Не из мести, нет. Скорее потому что знала: любое моё слово в ответ станет для него надеждой. А дать надежду и тут же забрать её слишком жестоко даже для меня.
Несколько дней тишины превратились в две недели, и тогда моё терпение лопнуло. Может быть, с точки зрения Градова он не совершал ничего предосудительного, но с моей он поступал как настоящий козёл. Мне бы забыть о нём и прервать эту бесполезную и заранее рассчитанную на провал интрижку, но… я не могла. Я слишком привыкла к этому самовлюблённому типу, и, как настоящая русская женщина, влюбилась в возможность растопить его сердце. Опять. Будто бы я не проходила это в девятнадцать. И оттого было только больнее. Вот зачем, спрашивается, я поддалась ему снова… разве мне мало было страданий тогда?
Этот вопрос захотелось задать виновнику лично. Что я и поспешила сделать, одним вечером заявившись к нему в офис без звонка и без приглашения.
Мне повезло — Градов оказался на месте, хоть и занят. Место секретаря пустовало, должно быть, она отошла, но почему-то сидевший в холле на диване Никита, увидев, как я уверенно врываюсь в их святая-святых, побледнел.
— Здравствуйте, Кристина, — он, как настоящий преданный оруженосец, бочком-бочком продвигался к двери в кабинет Градова. — Евгений Александрович не может вас принять.
— У него встреча? — елейным голоском поинтересовалась я, наблюдая за попытками Анафалова уберечь шефа от встречи со мной. Ладно, может я чуть переборщила с решительной миной на лице, но не до такой же степени, ей-богу.
— Нет, но он занят, — Никита сам не понял, что совершил ошибку. Ибо раз нет встречи, то шеф и не занят.
— Значит, свободен, — я улыбнулась. Или даже оскалилась — Никите виднее. — Я надолго его не задержу, не переживай. И тебе не попадёт за то, что ты меня пустил. Правда.
Должно быть, я говорила убедительно. Анафалов вздохнул и осторожно отодвинулся от двери.
— Спасибо, Никита! — искренне поблагодарила я и, не постучав, завалилась в кабинет Градова.
— Я же сказал, что занят!
Недовольная реплика Градова не заставила себя ждать. Правда на меня он даже не посмотрел, ибо что-то вдохновлённо печатал, сидя за столом спиной к двери.
— М-м-м, вот как мы заговорили, — я не удержалась от язвительной фразочки.
Только после неё Евгений соизволил повернуться.
— Кристина, — произнёс он бесцветно. И не понять — то ли так рад, то ли огорчён, а то и вовсе обескуражен.
— Она самая, — хмыкнула я, бесцеремонно прошла вглубь кабинета и устроилась в кожаном кресле.
— Я не ждал тебя, — Градов прикрыл крышку ноутбука и уставился на меня.
— А я вот ждала. Все две недели, представляешь? — обида всё-таки проскользнула в голосе, несмотря на то, что я сказала себе, что не покажу её.
Удивительно, но Евгений несколько смутился, словно ему правда стало стыдно (во что я ни капельки не верю!). Долгие несколько секунд буравил меня взглядом и, вздохнув, медленно сказал:
— Прости.
Извинение
