но растворялся в воздухе, даже не долетая до каменного пола. – А так… Эттер просто напишет отцу Исис о том, что принцесса прибыла ко двору, немного капризничает, но с ней уже проводятся воспитательные беседы. – Гел обвел мою темницу красноречивым взглядом. – Спустя недельку-другую папочка узнает, что брак заключен. А еще через годик ему придет весть о наследнике. Тогда-то, конечно, можно и навестить внука. И отчего-то я сомневаюсь, что он начнет кричать о том, что ты – не его дочь. Ключевая роль в браке уже сыграна, портить отношения с королевством, которое спасло от восстаний? Говорить Эттеру о том, что его обвели вокруг пальца? Вряд ли на это отважится хоть один правитель. И потому быть тебе до конца дней Исис Вортуонской!
– Как-то совсем безрадужно, не находишь? – огрызнулась я. – Сперва быть мне Фелицией, теперь Исис… Мне кажется, куда проще меня было отправить куда-нибудь туда, где после смерти отдыхают.
– А с чего ты взяла, что не это после смерти полагается? – насмешливо протянул Гел таким тоном, что сразу было понятно, что после смерти полагается не полная приключательная жопа, а что-то более радостное.
– Что делать-то? – кисло спросила я, шумно и довольно болезненно приземляясь на матрас, постеленный на полу.
Потянулась к попкорну в руках Гела, но мои руки проскользнули мимо. И тут неудача!
– Снимать штаны и бегать, – фыркнул Гел.
Не ожидая настолько грубого ответа, я совершенно внезапно всхлипнула. И жизнь после смерти у меня какая-то безумная, и эмиссар душ, пусть и в отставке, мне попался со звездинкой. А ведь я совершенно не так хотела провести эту ночь!
– Знаешь, почему тебя нельзя было после смерти туда, где отдыхают? – куда более мягче начал Гел. – Дело не просто в цифрах статистики, которые не сойдутся. Их и нарисовать можно, кто там по-настоящему разбирается. Если за руку не поймают, то и… В общем, не важно. Просто… У тебя душа молодая. Она требует жизни. Видимо, настолько требует, что и жизнь твоя всегда была с, кхм, изюминкой.
А ведь если так подумать, то даже в собственном мире я постоянно куда-то влипала.
– О, да я просто кекс! – кисло протянула я, утирая слезы истерики.
– Не реви, Маринка, – произнес Гел. – Выкрутимся. Просто надо подумать как.
Ага, выкрутишься тут. Мне же никто и слова не даст сказать. А портретик с лицом Фелиции и именем Исис на столе у короля только подтвердит, что я просто сумасшедшая, раз не признаюсь в том, что являюсь принцессой.
Под конец разговора настроение совсем скисло. Причем, судя по всему, не только у меня, но и у Гела. Попкорн растворился в воздухе, он в задумчивости уставился в стену. Взлохматил рыжие волосы и тяжело вздохнул.
– Как там у вас в сказках говорится? Утро вечера мудренее?
– Ты мне предлагаешь просто лечь спать?
– Ага, – легко ответил ангел.
Я хотела сказать что-то вроде: “Ка-а-ак?! У нас столько проблем!”, но ведь очевидно, что справиться с ними в данную секунду не представлялось возможным.
Набитый какой-то дрянью матрас оказался не только неудобным, но еще и вонял затхлостью и сыростью. Если хоть на секундочку вообразить, что я принцесса соседнего королевства, то меня бы сильно оскорбило подобное отношение. Если же и “папочка” в курсе, то это вообще форменное издевательство. Воспитатели хреновы.
Мне казалось, что я не засну, но стоило мне коснуться головой жесткой холщовой наволочки, как я провалилась в темноту.
Тело прошибло легкостью, я словно летела. В кромешной тьме, пока не увидела вдали мерцающий голубоватый огонек. Сон нес меня именно к нему – управлять своим телом самостоятельно я не могла, лишь находиться в ловушке игр разума. Но ровно до того самого мига, пока огонь не коснулся моей груди, не растворился ослепительным облаком.
Я зажмурилась от странного ощущения и яркого света, и когда вновь открыла глаза оказалась в белом нечто. Комната? Нет. Не видно ни стен, ни потолка. Лишь бескрайний бесплотный простор. Подняла руки и увидела аккуратный маникюр – тот, что сделала накануне аварии. Поддавшись любопытству, коснулась волос и скосила взгляд вниз – светлые и тонкие. Не чета густой гриве Фелиции.
Видимо, сознание решило предаться воспоминаниям о моем теле.
– Ты? – услышала я спокойный голос напротив.
И когда подняла взгляд, хмыкнула. Передо мной стояла та, кого в моем новом мире называли Фелицией. Пожалуй, этот сон даже занимателен.
– Ведь ты пришла на мое место? Верно? – в вопросе чародейки слышалось лишь любопытство, никакой злости на то, что я ее фактически выпнула из собственного тела.
– Да, – все же ответила.
Это мой сон, а значит я одновременно и я, и Фелиция. И разговариваю я сама с собой – а потому что бы ни поговорить с хорошим человеком? Жаль только, что в этом фэнтезячьем мире не предусмотрены психологи. А то еще парочка таких выкрутасов разума, и мне точно потребуется помощь.
Фелиция осмотрела меня цепким взглядом, разве что в рот, чтобы пересчитать зубы, не заглянула. Усмехнулась.
– И как тебе?
– Что “как”?
– В моем теле? В моем мире… – если в ее фразе и проскользнула некая горечь, то едва заметная.
– Весело, – со вздохом ответила я.
– Как мои родители? – она спросила, сделала шаг вперед и коснулась моей руки. – Ты их видела?
– А то ты не знаешь? – усмехнулась я.
Мне казалось, что разговор с самой собой меня успокоит и мне не придется просто перебирать в уме все произошедшие события.
Стоп…
Почему на протяжении всего сна я пытаюсь сама себя убедить в том, что это лишь сновидение? Было бы логичнее, если бы я вообще об этом не думала, а так…
– Откуда?! – фыркнула чародейка. – Ку-ла! Я в другом мире!
– Ку-ла? – переспросила я, окончательно растерявшись.
– Так говорят, когда принимают входящий вызов в том мире, где я оказалась. Эмир сказал, что организует нам разговор!
– Эмир? – совсем ошалевше переспросила я.
– Ну этот… как его? Эмиссар душ!
– А-а-а, Гел, – флегматично поправила ее я.
Если ко мне и пришло озарение, то я не испытала совершенно никаких эмоций на сей счет. Лишь уточнила:
– То есть это не сон?
– Нет, – уже не так уверенно ответила Фелиция.
Затем вдруг ущипнула себя за руку, пробормотала пару слов. И куда тверже повторила:
– Нет, это не сон.
И как в подобных случаях полагается себя вести? Наверное, тут же задать тонну вопросов. Но… вместо этого мы уставились друг на друга так, будто у каждой из нас была цель выиграть в гляделки.
– С твоими родителями все хорошо, – наконец произнесла я. – Нам удалось разобраться
