ворота, предупреждающие знаки. Здесь нет экрана между вами и землей. Мы чуть не поворачиваем обратно. Я стараюсь всё объяснить самой себе: тошноту вызывает головокружение от крутых подъемов и спусков, холодный пот — беспокойство, причиняемое лесовозами. Но я знаю, что на самом деле причина этого — страх и насилие, таящееся за каждым поворотом. И горе, горе, которое поднимается от пней и впитывается в нашу кожу.
Все мы хотели бы отвернуться от этой картины, но лучше посмотреть на то, к чему приводит наш выбор. Мы с Джеффом завязываем походные ботинки и шагаем по склону. Я изо всех сил пытаюсь найти хоть какие-нибудь остатки мха, признаки начинающегося восстановления. Но вижу лишь пустыню, полную пней, да истерзанные растения, ставшие ржаво-коричневыми под яркими лучами солнца. Вместо роскошной подстилки — валы лесосечных отходов. Вместо запаха влажной земли — смола, сочащаяся из срезов пней. Трудно поверить, что и на вырубку, и на соседний участок старовозрастного леса попадает одно и то же количество прекрасной, чистой дождевой воды. Земля суха, как опилки. Вода приносит мало пользы без удерживающего ее леса. Ручьи, протекающие по вырубкам, несут гораздо больше воды по сравнению с теми, что текут через лес. В отсутствие поросшего мхом леса вода становится коричневой из-за частичек почвы, уносимых к морю; потоки, где обитает лосось, заиливаются. Реки благодарны мху.
Этот обнаженный участок земли будет заполнен саженцами дугласовой пихты, высокопроизводительной монокультуры. Но одни деревья — еще не лес: многим организмам требуется потратить немало труда, чтобы вновь заселить место вырубки. Мхи и лишайники, чрезвычайно важные для правильного функционирования леса, очень медленно распространяются среди новых посадок. Исследователи леса приложили большие усилия для выявления практик, способствующих восстановлению биоразнообразия в лесах. Старые бревна нужно оставлять на месте, это среда обитания микориз и хвостатых земноводных; мертвые деревья становятся домами для дятлов. Нынешняя политика в отношении лесов покоится на справедливом мнении о необходимости ускорить рост эпифитов, поэтому старые деревья должны стоять — на них поселится мох, колонизирующий новый лес. Есть надежда, что стволы дугласовой пихты, вновь высаживаемой монокультуры, покроются мхом, который придет с немногих уцелевших деревьев. Но для начала оставшиеся участки мохового ковра — острова в океане пней — должны пережить гибель окружающего их леса.
Далеко внизу на склоне я замечаю одного из выживших. На горячем ветру вьется полосатая лента — предупреждение для лесорубов: это дерево оставили, чтобы соблюсти требования закона и вновь насадить лес. Я скатываюсь к нему по склону к нему, уворачиваясь от вороха срубленных сучьев. Дожди проделали вымоину в холме. Я прыгаю, и там, где приземляюсь, поднимается облако пыли. Выжившее дерево стоит одиноко, будто последний человек на Земле. Нет никакой радости в том, что ты избежал пилы, если все остальные теперь едут на лесопилку в Роузбург.
Я думала найти под выжившим деревом тень, но его ветки растут так высоко, что тени виднеются поодаль, между пнями. Взглянув наверх, на полог, я вижу, что пометивший это дерево сделал умный выбор. Это превосходный образец с роскошной кроной, один из тех, по которым сразу распознаешь старый лес. На стволе и ветвях — скелеты мхов. Солнце выбелило всё, что в них было зеленого, коричневые коврики отслаиваются. Подо мхом обнажились корневища папоротника. Кончики Antitrichia шуршат на ветру. Мы стоим и не знаем, что сказать.
Пойкилогидридные свойства мха дают возможность представителям многих видов высыхать и возрождаться с приходом воды. Но местные виды привыкли к постоянному присутствию мягкой лесной влаги, и их запас прочности уменьшился. Сожженные солнцем, они вряд ли доживут до возвращения леса. Меня приободряет то обстоятельство, что творцы политики в отношении лесов подумали о мхе и его присутствии в новых посадках. Однако мох переплетен с тканью леса и не может существовать сам по себе. Если для них предусмотрено место в возрождающемся лесу, нужно предоставить им надежное убежище. Если бы меня спросили, я высказалась бы за оставление достаточно обширных участков, способных удерживать влагу, дающих достаточно тени для всего сообщества мхов. Что хорошо для мха, хорошо для хвостатых земноводных, тихоходок и дроздов.
* * *
Между мхом и влажностью существует положительная обратная связь: чем больше мха, тем выше влажность. А чем выше влажность, тем больше будет мха, это уж непременно. Мох постоянно испаряет воду, и именно этим обусловлены многие важнейшие свойства дождевых лесов умеренной зоны, от птичьего пения до присутствия банановых слизней. Без насыщенного влагой воздуха мелкие создания высохнут слишком быстро из-за громадной площади поверхности: жидкостный коэффициент, только и всего. Чем суше воздух, тем суше они. Без мха будет меньше насекомых и — поднимемся вверх по пищевой цепочке — возникнет нехватка дроздов.
Насекомые находят укрытие в моховом ковре, но редко поедают побеги мха, так же как птицы и млекопитающие; исключение — некоторые крупные спорофиты, богатые протеином. Причиной является то ли высокое содержание фенольных соединений в листьях мха, то ли низкая питательная ценность последних. Те же представители фауны, которые заглатывают мох, выплевывают его почти нетронутым. Неперевариваемые волокна мха были найдены в неожиданном месте — в фекальной пробке спящих медведей. Видимо, перед тем как впасть в зимнюю спячку, медведи как следует наедаются мхом, и в результате их пищеварительная система не дает совершаться дефекации во время долгого сна.
В стадии личинки многие насекомые скрываются среди мха и остаются невидимыми до момента преображения. Сбрасывая старую оболочку, они свободно воспаряют на своих новообретенных крыльях в воздух, насыщенный испарениями мха. Они питаются, спариваются, а через несколько дней откладывают яйца в мягкий мох и улетают прочь. После этого их пожирают дрозды-отшельники, чьи гнезда выстланы мхом.
Мягкий и пластичный, мох служит материалом для гнезд многих птиц, от бархатистой чаши крапивника до свисающей корзины виреона. Чаще всего он устилает дно гнезда, не давая яйцам разбиться и работая в качестве изоляции. Однажды мне попалось маленькое гнездо колибри, украшенное по краю развевающимся мхом, который напоминал тибетские молитвенные флаги. Птицы благодарны мху. Не только они применяют мох для отделки своих жилищ: белки-летяги, полевки, бурундуки и многие другие выстилают норы бриофитами. Даже медведи делают так.
Длинноклювый пыжик — птица, обитающая на тихоокеанском побережье и питающаяся разнообразной морской живностью. В течение нескольких десятилетий его популяция сокращалась, сейчас он считается видом, которому угрожает исчезновение. Почему это происходит, неизвестно. Другие прибрежные птицы гнездятся на берегу, где много пищи, облепляют утесы и отмели. Но не длинноклювый пыжик. Считается, что его гнездовья скрыты — никто никогда не видел их. На самом же
