них недостаточно воинов, чтобы защитить то, что им принадлежит. Тогда он мог бы сделать себя спасителем, используя свое богатство и связи на юге. Он привел бы южных солдат в Леондорф. Он убедится, что именно он вел переговоры о сделке и что он сможет сохранить контроль. А затем он возведет себя в ранг великого лорда Северных земель. Он думал, что все потеряно, когда риверы были пойманы и убиты. Его до сих пор бросало в дрожь, когда он вспоминал выражение лица капитана Морлина, когда его оторванная голова свисала с седла Вольфрама. Он был уверен, что ужасные последствия настигнут его, тем более после того, как Вольфрам позвонил в его дверь. Однако, похоже, все сложилось для него как нельзя лучше, если бы он это спланировал.
Вульфрик поспешил рассказать об этом другим ученикам. Это было волнительно и страшно, но это была цель, ради которой они все так старались. Первым делом он направился к дому Хейна пружинистым шагом. Волнение ослепило его, но когда он поднял руку, чтобы постучать в дверь Хейна, его осенило.
Почти половина тех, кто отправлялся в паломничество, погибли. Половина из тех, кто был должным образом подготовлен. Он должен был пройти еще два года подготовки, прежде чем отправиться в это путешествие. Какая у него могла быть надежда, если так много из них потерпели неудачу? Особенно если учесть, что обычно паломничество совершается осенью, когда погода устанавливается. Сейчас была зима, и погода с каждым днем становилась все хуже, превращая трудный путь в смертельно опасный.
По мере того как он размышлял над этой идеей, она все меньше и меньше его возбуждала. Его начало подташнивать. Он повернулся и пошел домой без стука, не сказав никому ни слова о том, что услышал. Он чувствовал отсутствие отца так остро, как никогда за все дни после его смерти. Он так отчаянно хотел поговорить с ним об этом. Он попытался вспомнить, что посоветовал бы ему отец, и понял, что это было бы то же самое, что и всегда. Не обращать внимания на свой страх. Делать все, что в его силах.
Голова Ритшля пульсировала от разочарования. Леондорфы были перебиты по меньшей мере два к одному. Он позаботился о том, чтобы все окрестные деревни знали о случившемся, и все они прислали воинов. И все же леондорфцам удалось отбиться от них. Вернувшиеся воины говорили, что Леондорфу досталось больше всех, что к концу боя у них в живых осталось не больше горстки людей, но положение Расбрука было не намного лучше. После того как остальные вернулись домой, у Расбрука осталось мало сил. Совет сомневался, стоило ли все это того, не слишком ли велики были потери, но Ритшля это не волновало. Ему нужен был только Камень, и он боялся, что у него отняли лучший шанс. Он думал, что сможет свободно копаться в руинах Леондорфа в свое удовольствие. Теперь он вернулся к тому, с чего начал.
24
Вечером после заседания совета Белгар вышел на ступени Большого зала, чтобы сообщить селянам о принятых решениях. Он выглядел неловко, но Вулфрик не мог не почувствовать заговорщицкого ликования от того, что уже знал, что будет сказано. Утешало и то, что у него была возможность заранее вникнуть в предстоящие новости. После первоначального возбуждения беспокойство о предстоящем ударило по нему как молот, и это была не та реакция, которую он хотел, чтобы видели другие.
Мы решили отправить в паломничество тех учеников, которые чувствуют себя готовыми", — сказал Белгар.
Его голос звучал твердо, но по тому, как его взгляд метался по собравшейся толпе, Вулфрик понял, что его беспокоит реакция. Сначала стояла тишина, потом начался ропот.
'Они мальчики', - крикнул кто-то. Ты посылаешь их на смерть".
Множество голосов выразили свое согласие.
Белгар поднял руки. Некоторые из учеников находятся на продвинутой стадии обучения, и мы не собираемся принуждать тех, кто явно не готов. Нам нужны воины, получившие помазание. Джорундир никогда не будет благоволить к воинам, которые не завершили свое паломничество. Если мы не отправим их сейчас, то лишь отсрочим неизбежное, когда весной им придется защищать деревню и наши земли".
Вульфрик подумал, что в его словах есть смысл, и было очевидно, что Белгар подготовил ответ. Он знал, что это решение не будет популярным.
Как вы все знаете, урожай был плохим. Но не только у нас был неурожай. Если наш был плохим, то, скорее всего, во всех окрестных деревнях он тоже будет плохим. Как вы думаете, что они будут делать, если им не хватит еды?" Он сделал паузу на мгновение, но никто не заговорил. 'Они пойдут туда, где легче всего достать еду. В деревню, где нет воинов, способных ее защитить. К нам.
Правда в том, что мы можем даже не дожить до весны, прежде чем придут риверы. Они могут быть уже в пути. Я знаю, что это не популярный выбор, и я тоже не в восторге от него, но мы не можем удерживать то, что нам принадлежит, с помощью калек и стариков. Если мы хотим выжить и процветать, нам придется работать вместе, и нам придется делать выбор, который нам не понравится".
Вульфрик думал, что другие ученики встретят это заявление с восторженной бравадой, по крайней мере, поначалу. Однако эта речь стала для всех присутствующих как коллективный пинок под дых. Все они знали суровую правду, которую изложил им Белгар, но услышать ее вслух было разрушительно. Жизнь больше не была приключением. Это была борьба за выживание.
Донато регулярно ездил на юг, зачастую в кратчайшие сроки, поэтому очередная поездка не привлекала внимания. Его визиты в Эльцбург обычно проходили по определенной формуле: встречи с торговыми партнерами, остановка в одном из лучших борделей города и несколько превосходных обедов. В этот раз все было по-другому. Донато никогда прежде не бывал во дворце Маркграфа. Для него эта неделя быстро превращалась в неделю первых встреч.
Сидя в прихожей в ожидании встречи с одним из чиновников Маркграфа, он чувствовал нервный трепет. То, что он собирался предложить, некоторые назвали бы изменой. Белгар, получив малейшее представление о том, что задумал Донато, насадил бы его на копье. Он знал, что в конце концов его сочтут спасителем. Впрочем, к тому времени это уже не будет
