к листьям провисающих веток, ее сердце начало снова стучать сильнее. Доминик принялся расхаживать вокруг, сконцентрировавшись на волнах им же пущенных для вырисовывания точных очертаний окрестности в своем воображении. Фея медленно подняла руку и распахнула свисавшие ветви растительности на две стороны. Она застыла на месте взглядом прикованной к скале, которая была чуть глубже чем остальная часть подножия горы.
— Ореада, пошли отсюда, тут никого нет кроме нас, а про этот лес куча легенд. Не бывает дыма без огня. Нам надо выбираться мы зашли слишком далеко, и теперь меня беспокоит то, что нас сюда заманило, — после безуспешных попыток начал говорить Доминик, но не услышал ответа и беспокойно обернулся назад. На секунду он подумал, что потерял Ореаду, но быстро пришел в себя, увидев ее у скалы, застывшую с поражением. — Ореада, что случилось? — ее положение взволновало его, он быстром шагом пошел к ней.
— Доминик, тут что принято писать портреты в лесу, или тут кто-то заточен? — Ореада обернулась к Доминику.
Он подошел к ней и тоже просто застыл и испустил знакомый ей возглас своего тихого, но глубокого удивления «эх». На этот раз Доминик резко побледнел, словно предстал перед ожившим мертвецом, он стоял прямо за Ореадой, которая придерживала листья и смотрела на его застывшее лицо.
— Что случилось, Доминик? — прошептала она очень тихо не в силах проговорить слова громко. Ее охватил страх от его реакции на портрет, услышав вопрос ошеломление отступило, но на невозмутимом лице отразилась глубокая печаль и беспомощность, он отвернулся от портрета, сжимая руки до дрожи.
На скале были изображены король Гвидон и королева Адлия Юстинианы, которые уже были совсем не в том возрасте, в котором исчезли, а рядом с королевской семьей стояли родители Доминика, его отец Абдуганий, прежний хранитель силы звезды, и мать Юлдуз Аль Бинкенти, внешний вид которых изменился из-за лишнего десятка лет. На скале оказались заточены долгое время искомый король Гвидон, а самое важное его родители и именно это заставило его окаменеть при виде портрета. И снова излучилась энергетическая волна, отчего Ореада начала тяжело дышать и просто упала бы если Доминик не схватил ее вовремя. Он держал ее совсем слабую, широко раскрытые глаза и взор устремленный в пустоту обеспокоили его. Дыхание становилось все тяжелей и перед ней все помрачнело. Доминик, подняв ее на руки, немедленно отошел от злосчастной скалы, его кожа побледнела еще пуще, изобразив из него мертвеца. Как только он уложил девушку на землю, ее веки опустились, и она просто потеряла со знания. Доминик схватился за ее пульс, она была жива, и усердно бьющееся сердце начало успокаиваться.
— Ореада, девочка, очнись, что же с тобой? — едва слышно произнес волшебник, похлопывая ее по щекам в попытках привести ее в сознание.
— Доминик, оставь ее, — прогремел грозный и до боли знакомый мужской голос. Этот голос, он не слышал его на протяжении нескольких лет, но хорошо помнил, поскольку наставления им данные откликались в уголках его памяти очень часто. Доминик обернулся к скале, и увидел живую плоть своего отца на месте, где минуту назад стоял он с Ореадой.
— Отец? — потрясение отразилось на его лице.
— Оставь девушку, она в скором времени очнется, подойти ко мне, сын мой. Это временное действие моего волшебства, она в порядке, — Доминик снова посмотрел на Ореаду, которая лежала без движения. Сделав над собой усилие, чтобы привести свои мысли в порядок, он встал и подошел к своему родителю.
— Отец! — отец и сын обняли друг друга. — Вы живы и здоровы, отец! Я потерял надежду найти и Вас, и матушку.
— Мы все живы, Доминик, только заточены в этой скале мощным заклинанием, — Доминик посмотрел на портрет, из которого исчез его отец. — Мы вас призвали сюда. Дух королевы Адлии в обличии бабочки привела вас сюда, а я привлек ваше внимание энергетическими потоками. Сын мой, я вижу ты все еще в борьбе с силой тьмы. Благо они не настигли своей основной цели, Доминик, но дворец захвачен ими.
— Не волнуйтесь, отец, мы вернем дворец королеве, но нам нужно время.
— Доминик, у нас мало времени, я немало осведомлен о твоих действиях. Хоттабыч добро известил тебя обо всем, что мы просили. Ты знаешь за кого мы стоим стеной в этом мире. Я созвал тебя сюда, чтобы раскрыть тайну нашей пропажи. Я не знаю возможно ли нас освободить или же нет, но я желал позволить тебе знать о нашей участи. Мы живы, но мы в заточении, и значить мы бессильны. Твой черед стоять на защите бессильных, Доминик. Однако, я вижу ты допустил серьезную оплошность!
Ореада открыла глаза и видела над собой высокую листву деревьев. Она хотела подняться, но совсем не могла двигаться из-за слабости в теле. Ни Доминик, ни отец его не заметили, что она очнулась.
— Сила Звезды попала в руки бессильного, и твоя задача заключалась в извлечении этой магии, не позволив ей осознать, кого из себя представляет. Люди не должны знать о существовании волшебства, а сила в руках человека, а не волшебного существа. Однако, позабыв о своем долге, ты позволил бессильной проникнуть в мир волшебства. И девушка, что тебя сопровождает, тот самый человек, о котором я говорю. Почему ты не сделал того, что ты должен был сделать? В ней пробудились гены, которые никогда не должны были активироваться в человеке. Ты должен был исправить это недоразумение и взять всю силу на себя, почему ты этого не сделал?
— Отец, обстоятельства мне не позволили это сделать, и … она могла погибнуть. Ты знаешь, что не просто поглотить волшебную силу волшебного существа, и, что это существо может не выжить без своей силы. Я не мог этого допустить, я не мог рисковать ее жизнью, чтобы нейтрализовать ее…
— То твоя ноша и то твой долг, сын мой. Ты должен это сделать, Доминик!
Ореада повернула голову в сторону голосов. Она все еще лежала не в силах двигать ни руками, ни ногами. Зоркий глаз Абдугания уловил это движение. Снова он поднял руку, чтобы направить магию против беспомощной феи, которая лежала на траве. Доминик поняв его намерение, хотел остановить магический поток своим телом, но магия прошла сквозь него, никак не подействовав на него.
— Отец, не надо! — снова Ореада лежала, закрыв глаза и без движений, но каким-то образом ее мозги не успели отключиться она слышала голоса издали словно во сне. — Зачем ты снова на нее напал, отец? — спросил Доминик недоумевая его действий.
— Доминик, упокойся! —
