те, так эти пришьют за милую душу. И фамилии не спросят.
Через два часа всё затихло. До четырёх тридцати пролежали не шелохнувшись. Прижухли малость. Думали, сейчас зачистка начнётся по всем правилам военного искусства. Светать стало. Тишина. Даже непривычно.
Рома Дмитриев посмотрел на часы:
— Валить отсюда надо, пока они десант не высадили.
Решили ползти, попробовать выбраться. И вот, как пехотинцы, на локтях да на коленках — полтора километра по джунглям. Выползли к какой-то рыбацкой деревеньке. Попросили помощи. Те начали торговаться: запросили десять миллионов евров. Аппетиты не хилые. Да и цифири они плохо знают, думают, наверное, что миллион — это на базар два раза сходить. Мы наобещали, что контора заплатит и больше, лишь бы провели в ту деревню, где есть власти.
Одна пара, муж с женой, решилась нас проводить: он впереди, она сзади, фонарь мне в руки дала. Я расчувствовался — подарил ей кольцо своё золотое обручальное. Если продать, то на базар ихний можно год ходить. Голодным не останешься.
Привели нас к какому-то причалу. Сели в лодку, поехали. Плыли минут пятнадцать. Вдруг — катера! Моторы ревут. Налетели, как саранча. Наши провожатые — руки вверх.
Рома и говорит:
— Ну, капецо капитано! Либо пираты, тогда сливай воду, либо военные нас за пиратов принимают. Тоже не лучший вариант.
Пришлось руки поднять на всякий случай.
Присмотрелись — оказалось, военные. В форме. Типа — спасены.
Сначала попёрли нас на одну военную базу. «Джерри Нэви» вроде называется. Потом на другую. Журналистов к нам не пускали. Давали интервью сами вояки, что, типа, они спасли, без них бы вообще труба дело. Отвечали только на удобные вопросы. Никто, правда, не верил, что мы шесть суток были в открытом море без воды, без еды. Это ж можно в Книгу рекордов Гиннеса заносить. Да кому это надо?
Рома, как ведающий медициной, говорил, что ещё бы сутки, и — хана почкам. А потом и всему остальному. Но выжили, выгребли. В принципе мы сами натолкнулись на этих военных. А не они на нас.
На базе вдруг встретили Матиса, охранника с нашего парохода.
— Ба! Да тебя ж убили! На моих глазах. Воскрес, что ли? — спрашиваю.
Лыбится. Показывает на свой бронежилет.
— Все пули здесь, — говорит, — одна только в ноге застряла.
Роме, как эскулапу по совместительству, пришлось выковыривать эту пулю ножом.
Хорошо, спирт у этих вояк был, чтобы рану продезинфицировать.
Собрали там наших горе-охранников в кучу. На пароходе оставалось-™ человека два-три — те, кто попрятались. А здесь — с десяток. Наверное, вместе с драпанувшими пиратами прихватили. А поди различи, кто из них кто — все на одно лицо. Шарада, кроссворд. Стоят на коленях, молятся, воют, орут и плачут — страшно смотреть. Какому богу молятся, непонятно. Часто повторяли «мама». Наверное, маме и молились, типа «мама, роди меня обратно». Если определят, что пират, сливай воду. Хотя у них там не разберёшь, кто кого крышует и кто кому «капусту» шинкует.
Потом передали нас конторским властям. Те после допросов отправили с сопровождением в Порт-Харкорт. Так прошло ещё двое суток. Потом — вылет на Лагос.
В Лагосе ещё пару дней в гостинице. Там в прямом смысле накололи нас по полной программе: прививки от малярии, жёлтой лихорадки и ещё от чего-то. Инъекций 10–12 точно сделали. Таблеток кучу высыпали для профилактики.
По деньгам пока ничего не известно: будет компенсация за моральный и физический ущерб или нет. Мелочёвку, правда, дали за телефон и утрату вещей.
По нигерийским новостям всё это выглядело как масштабная спецоперация: вертолёты, куча катеров, спецназ и прочее. Якобы выкуп за кого-то заплатили. За кого — непонятно. У них там своя бухгалтерия.
Такие вот пироги с капустой. Прилетели домой 12-го. Получается, на все наши приключения и мытарства ушло ровно 10 дней. А казалось — полжизни.
Понял я только, что незавидная доля у этих чёрных пиратов. Даже где-то жаль их. Взять хотя бы ту же Нигерию. Работы нет никакой. Только рыбный промысел, чтоб с голоду не помереть. Выкупы, правда, за заложников берут бешеные. Но это можно понять. Чтоб на оставшуюся жизнь хватило: заложники тоже не каждый день. Такой бизнес.
Постараюсь больше в Гвинейский залив — ни ногой. Но это от меня не зависит.
Охота на медведя близ Певека
I
Происходило всё это в разухабистое и, я бы сказал, вольготное брежневское время. Работал я в одном НИИ геологии, и поехать куда-нибудь в командировку для проветривания мозгов за счёт института считалось делом плёвым. Правда, командировки большей частью практиковались в северные районы. Например, в тундру — в край вечной мерзлоты. Летом и осенью те места особенно интересны: богаты всяким зверьём, ягодой и грибами. Для любителей природы — услада и отдохновение.
Институт наш имел в тех местах большие интересы по части изучения древних русел давно исчезнувших рек. Грешным делом, я собирал там кой-какой материал для будущей диссертации. В итоге так её и не защитил. Затянул, замусолил, а тут и перестройка горбачёвская подкатила, и всё пошло прахом. Не то что моя тема — институт оказался ненужным. Кому сейчас нужны донные отложения древних русел? Они дивидендов не приносят. На них хлеб насущный не купишь.
В те весёлые исторические времена пристроился я к группе наших геологов, которые отправлялись самолётом в Певек. Выписал себе командировку, обосновав причину, цель и задачу. Начальник отдела подписал не глядя. И вот я на Крайнем Севере. Попробуй за свои кровные попади туда — годовой зарплаты не хватит. А тут государство тебе и командировочные, и северные, и полевые, и харчевые — всё оплачивает. Я уж не говорю про дорогу и проживание в гостинице. Лафа! При достаточно скромном образе жизни всегда излишек оставался, даже если на водке не экономить. Правда, там больше спиртом пробавляются. По шесть рублей бутылка. Мы этим спиртом затарились и на следующий же день вылетели с коллегами вертолётом к лагерю. Там за четыреста километров наша геологическая партия работала.
Первую бутылку мы ещё в вертолёте пригубили. Благо закуска мировая была: сало, чеснок и солёные огурцы. Лучше и придумать трудно под спирт. Однако спирт тоже уметь пить надо. Заглотишь без подготовки, — считай, ожог пищевода. Хорошо, вертолётчики предупредили.
— Первый раз, небось, местное «шило» глотаете? — спросил подошедший к нам бортмеханик.
— Первый, — признались мы, — чего скрывать.
— Тогда наливай, покажу, как надо. — И вытащил из широченных кожаных штанов замусоленный гранёный стакан,
