Книга Есть такие края… - Ольга Бенич

не раздражало, но даже как-то успокаивало. Веселые кудряшки ее спутницы, бывшие когда-то ярко – рыжими, а теперь ставшие тускло-золотыми, вселяли в нее веру в жизнь и силу человеческого организма. Мужчины отстали, хотя высокий, почти двухметровый Владимир Андреевич, мог легко перегнать всех, но он знал, что после многочисленных операций Пашка не может резво двигаться, поэтому особо не ускорялся. Они над чем-то хохотали, наверное, дядька Вовка опять травил анекдоты, которых он знал великое множество и умел рассказывать в лицах. Собаки наворачивали круги вокруг дороги, то и дело, указывая хозяевам на какую-нибудь живность, потом обиженно и разочарованно оставляли ее в покое и бросались на поиски новой. Так, незаметно, они дошли до реки. Пройдя по высокому откосу, туристы устроились в деревянной беседке. Посидели, посмотрели на воду, с грохотом падающую с высоты десятка метров. Потом прошли за плотину, где течение было более спокойным. Вовка показал им поляну, окруженную кустами боярышника. Здесь они заняли позиции на валунах, выступающих из воды, и закинули маленькие раскладные удочки, предусмотрительно прихваченные из дому. Так они просидели минут сорок, не поймав ни одной рыбешки. Ольга и Павел привыкли к озерам, и течение реки мешало им видеть поклевки, но ничего не получалось и у аборигенов. К тому же Нельванна продолжала болтать, и дядька Вовка сказал: «Ну, с моей Киалимской бабушкой, только на рыбалку и ходить». «Киалимская бабушка» как-то царапнуло Ольгино сознание, но она не стала раздумывать над этим. Андреич отложил удочку, снял брюки, и, пройдя по скользким острым камням, достал из-под какой-то коряги сетку, так называемую «морду», в которой плескалось несколько довольно крупных золотистых линей. «Учитесь, салаги!» – смеясь, сказал он. Вся компания дружно восхитилась Володиной предусмотрительностью и удачливостью. Дольше решили не оставаться, чтобы до темноты вернуться домой. Обратный путь дался тяжелее, все подустали, даже собаки спокойно трусили рядом с хозяевами, не отвлекаясь на посторонние звуки и запахи. На поселок уже спускались сумерки, когда путешественники свалились на скамейку возле крыльца и блаженно вытянули ноги. И только неугомонная Нельванна, бросилась кормить собак и собирать на стол. Ольга собралась с силами и стала ей помогать. Мужчины чистили рыбу, и настраивали коптильню. Беня сначала с аппетитом, набросившись на предложенную ей кашу, разочарованно отошла от миски. Несколько приличных кусков курицы нисколько ее не удовлетворили, зато гречка осталась в пользу Варяга, который смел все с большим удовольствием. Через полчаса на веранде был накрыт стол, из коптильни доносился умопомрачительный запах готовящихся линей, хозяин открыл подаренный коньяк и разлил всем по рюмочкам. «Ну, будьте здравы, бояре и боярыни!» – произнес он свой фирменный тост. Все выпили. Казалось, блаженство разлилось не только по их телам, но и в теплом, пахнущем травами воздухе, в необыкновенной красоты небе, изрезанном сиреневыми, оранжевыми и розовыми полосами. «Много ли нам надо для счастья? – сказал Паша, – день в лесу, да простая еда, да хорошие люди рядом!» Они выпили по второй. Нельванна завела высоким, чуть дребезжащим голосом: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…» Все подхватили. И было в этом нестройном пении столько русского, грустного и светлого одновременно, столько любви друг к другу, к своей земле, к своим предкам, что на глаза наворачивались слезы. Потом мужчины ушли покурить и проведать собак, спящих в вольере. Нелли Ивановна подсела ближе к Ольге и почти шепотом сказала:

– Дело у меня к тебе, Олена! Я ж тебя сегодня не просто так позвала.

– Так все-таки позвала, – подумала Ольга, вспомнив свое утреннее пробуждение, – видно разговор будет не простой.

– Я, знаешь ли, скоро уйду. Так ты мою кошку, Муську, забери. Варяга я с собой возьму, а кошка еще не старая, да и ласковая. И ты ее не стерилизуй, а котят только хорошим людям раздавай, – Нелли Ивановна говорила спокойно, как будто давала указания на предстоящий отпуск.

Слышать такие слова от человека только что отмахавшего двадцать километров, полирнувшего это неслабой дозой алкоголя и превосходно выглядевшего, было более чем странно, Ольга в смятении произнесла:

– Не поняла я тебя. Куда собралась-то, Нель? Ты же только недавно маму схоронила, а ей сто три года, было, значит, тебе, как минимум, еще лет тридцать можно жить спокойно.

В ответ Нелли пробормотала что-то вроде: «И ей не сто было, да и мне не семьдесят», но Ольга почти не расслышала этой ее фразы. Тут к столу вернулись мужчины.

– Ну, так обещаешь? – строго спросила Нельванна.

Ольге ничего не оставалось, как сказать:

– Обещаю.

– О чем это вы тут обещания раздаете, – поинтересовался Паша.

– Да так, о своем, о девичьем, – быстро сказала Нельванна, и перевела разговор на другую тему.

Через неделю Нелли Ивановна умерла, на следующий день умер Варяг. Владимир Андреевич вел себя странно. Деловито устраивал похороны, на следующую ночь, втихаря, они с Пашей зарыли Варяга в ногах у хозяйки на сельском кладбище, и все это без слез, без жалоб на судьбу, а ведь прожил он с женой много лет, и жизнь у них была интересная и наполненная друг другом. Ольга догадывалась, что что-то здесь не так, но молчала. После похорон Вовка вручил ей трехцветную маленькую кошечку с удивительными изумрудными глазами. Ольга очень переживала о том, как ее примут Беня с Тимофеем, и где же найти столько, гарантировано хороших людей, в случае, если появится потомство. Муська вела себя с большим достоинством. Пока они ехали до города, она не издала ни одного звука, не металась по машине, не харкалась и не плевалась, как это делал Тимофей, если его нужно было куда-нибудь везти. Зайдя в квартиру, она дала себя обнюхать собаке, которая радостно выскочила навстречу, но увидев чужака, затормозила всеми четырьмя лапами. Потом настала очередь кота, который с обеспокоенным видом вышел в коридор. Немного помяукав, для порядка, он успокоился, и звери удалились, оставив хозяев разбираться с новым приобретением. Муся спокойно обошла квартиру, начав с кухни, посмотрела, где установили ее лоток, потом улеглась под батареей, и больше ее никто не видел и не слышал. Хозяева опасались беспорядков, в дни, когда их не будет дома, но питомцы быстро нашли общий язык, и никого не беспокоили. Кошка начала поправляться, сначала все думали, что это от спокойной городской жизни, но вскоре выяснилось, что она беременна. Через полтора месяца на свет появились три котенка. Когда они чуть-чуть подросли, то все увидели, что они не просто рыжие, а какие-то желто-золотистые с черными разводами, и у них были совершенно необыкновенные, изумрудные глаза. Ольга извелась, придумывая кому их отдать, ведь она