Мила вспомнила свои ощущения, когда она случайно подсмотрела, как профессор вошел в зеркало. Перед тем как он исчез в нем, она всего лишь на мгновение бросила взгляд на зеркальную гладь, и ей тогда показалось, что внутри затаилось что-то живое, хотя с виду это было самое обычное зеркало.
Какое-то время неуверенность боролась в Миле с любопытством. Она опасливо оглянулась на приоткрытую дверь кабинета и, игнорируя внутренний голос, который настойчиво внушал ей, чтобы она не совала свой нос, куда не следует, подошла к зеркалу. Мила протянула к нему руку, но на полпути рука нерешительно замерла. Колебание, однако, было мимолетным, и рука вновь потянулась вперед. Коснувшись мягкой черной ткани, Мила осторожно откинула ее в сторону.
Перед ней было зеркало. На вид — обычное, ничем не отличающееся от множества других зеркал, которые Миле приходилось когда-либо видеть. Но стоило ей всмотреться в зеркальное серебро вытянутого почти во весь ее рост овала, как снова появилось уже знакомое чувство, будто по ту сторону зеркала таилась жизнь.
Мила вспомнила, как профессор шагнул в это зеркало, словно в дверной проем. Она даже представить себе не могла, что может прятаться там — в зазеркалье. Кроме того, она прекрасно понимала, что ей и близко не стоило подходить к этому зеркалу, и уж тем более — входить в него. Однако любопытство не давало ей покоя. Отчаянно борясь с собой, Мила протянула руку и осторожно коснулась пальцами зеркальной поверхности. Пальцы утонули в серебристом зеркальном желе — Мила невольно ахнула. И тут вдруг зеркальная гладь превратилась в водоворот красок. В кружащих вихрем бордовых, черных и фиолетовых мазках засверкали созвездия, и Мила, словно не отдавая себе отчета в том, что делает, подалась вперед… и перешагнула через позолоченную рамку зеркала.
Сначала она ничего не видела, хотя и ощущала под ногами твердую почву. Но постепенно темнота в глазах стала рассеиваться, и Мила осознала, что стоит в широком тускло освещенном коридоре. Она осмотрелась.
Пол был устлан мягким ковром. Вдоль стен тянулась галерея портретов. На самом большом она сразу же узнала Древиша Румынского. Рядом висел щит с изображением Стерегущего грифона — герба златоделов. Мила только подумала о том, что же это может быть за место, как вдруг слева от нее раздался скрип. Повернув голову, Мила увидела неподалеку от широкой двустворчатой двери светловолосого паренька примерно своего возраста. Он сидел на стуле, положив руки на колени. Казалось, он, низко склонив голову, дремал. Тут с другой стороны коридора послышался громкий смех. Паренек резко вскочил на ноги, с тревогой на сонном лице уставившись в темноту коридора. Глаза Милы удивленно поползли на лоб — она вдруг поняла, что парень ей хорошо знаком.
— Бледо? — озадаченно произнесла вслух Мила, но юноша никак не отреагировал, словно не слышал ее.
Его напряженный взгляд был устремлен в противоположный конец коридора — смех становился все громче. Мила повернула голову и увидела, что сюда направляются трое молодых ребят: двое парней и девушка. Один из парней — высокий, стройный и черноволосый — что-то говорил ровным, холодноватым голосом, но девушка в ответ на его слова почему-то смеялась. Не глядя на свою спутницу, черноволосый парень снисходительно улыбался.
Они приближались, и Мила невольно вжалась в стену, хотя и понимала, что это ничего не даст — они все равно ее заметят. Когда они подошли уже достаточно близко, Мила невольно обратила внимание, что девушка была очень красивой — с золотистыми волосами и зелеными глазами миндалевидной формы. У черноволосого парня тоже было очень красивое лицо со строгими, правильными чертами и глазами насыщенного черного цвета. На вид все трое выглядели как сверстники Милы — не старше шестнадцати-семнадцати лет. Одеты они были, как златоделы: в черное с золотисто-оранжевым — и Мила вдруг поняла, что место, в котором она оказалась, не что иное, как особняк Золотого глаза.
Троица почти поравнялась с Милой, и она испугалась, что сейчас, наконец, они обратят на нее внимание, но те прошли мимо, даже не глянув в ее сторону. Мила обернулась им вслед и заметила, что юноша, похожий на Бледо, очень сильно напуган приближением своих соучеников по Золотому глазу. Не слишком хорошо понимая, зачем она это делает, Мила нерешительно последовала за ними.
Приблизившись к светловолосому пареньку, который, дрожа как осиновый лист, вышел на середину коридора, словно преграждая путь троице, молодые люди замедлили шаг.
— Квит, какого черта? — недовольным тоном спросил черноволосый.
Услышав фамилию «Квит», Мила невольно вздрогнула. Несмотря на то, что этот паренек был очень похож на Бледо, она не могла не заметить, что сходство не было абсолютным — это был не Бледо. Мила осторожно обошла троицу — так, чтобы видеть лица всех четверых. Парень с черными волосами с нескрываемым раздражением смотрел на ссутулившегося светловолосого юношу.
— Я… я не могу вас пропустить, — дрожащим голосом сказал тот. — Мне нельзя никого пропускать. Меня накажут.
— Лично мне до этого нет никакого дела, — ответил черноволосый. — Уйди с дороги, Квит, ты мне мешаешь пройти.
Светловолосый юноша, похожий на Бледо, нервно сглотнул и нерешительно покачал головой из стороны в сторону.
— Квит, не глупи, — с улыбкой сказал второй парень: русоволосый с серо-зелеными глазами — его лицо показалось Миле знакомым. — Мы тихо пройдем, ты сделаешь вид, что не видел нас. Если никому не расскажешь, то никто и не узнает, что ты нас пропустил. А если никто не узнает, то кому и за что взбредет в голову тебя наказывать?!
Светловолосый снова покачал головой, испуганно косясь на черноволосого.
— Терас, брось упрямиться, — чистым, звонким голосом сказала девушка.
Мила изумленно втянула ртом воздух, когда поняла, кем был этот мальчишка. В эту самую минуту прямо перед ней стоял шестнадцатилетний Терас Квит — отец Бледо!
— Гурий предлагает разойтись тихо и мирно — не будь таким занудой, — продолжала убеждать девушка, и снова Мила вздрогнула от удивления.
Не зря русоволосый парень с серо-зелеными глазами показался ей знакомым. После того как девушка произнесла имя «Гурий», Мила уже и сама видела, что перед ней не кто иной, как профессор Безродный, но не такой, каким она его знала, а еще совсем молодой юноша: в его глазах был живой блеск и выглядел он так, словно знал себе цену.
Терас Квит тем временем тяжело вздохнул и затравленно посмотрел на троицу златоделов.
— Я… я не хочу ссориться, — сказал он, — но я не должен никого пропускать.
Черноволосый вдруг захохотал — его смех показался Миле таким же холодным, как и его голос.
— Квит, да ты спятил! — сквозь смех произнес он. — Ссориться?! Лично я не собираюсь с тобой ссориться. Я просто отодвину тебя с дороги, если ты сам не уберешься.
Терас снова сглотнул и, испугавшись, отступил назад.
— Смотрите-ка, — насмешливо сказал черноволосый, — Квит собрался проводить нас до дверей, пятясь как рак.
