салаты с морепродуктами, на десерт панна котта и я больше не могу впихнуть в себя ни кусочка.
Яр рассказывает о блюдах, что приносят официанты, плавно смещаясь на рассказы о Италии, где он жил какое-то время и даже раздумывал остаться, но не срослось с работой. А мне приятно просто слушать его иногда уточняя детали.
И ни слова о том, где он был целую неделю. Эта недосказанность возвышает границу между нами, заставляя все больше думать, что еще рано нам с этим мужчиной-загадкой сближаться. Сначала бы получить свидетельство о разводе. С сожалением отмечаю, что отношения на расстоянии заранее проигрышная стратегия.
Официанты убирают со стола, оставляя только десерт.
Яр отодвигает тарелочку с панна коттой и ставит на столик передо мной небольшую бархатную коробочку благородного черного цвета.
Мой взгляд прикипает к бархатной ткани. Сердце замирает, неожиданно затихая в груди.
Похоже вечер сюрпризов продолжается.
— Что это?
Не могу протянуть руку, боюсь посмотреть, что там внутри. В голове скапливаются нехорошие подозрения.
— Я не могу, — отрываю взгляд от коробочки, — это принять, — смотрю на Яра.
— Я хотел бы, чтобы ты приняла этот подарок, от чистого сердца.
Судорожный выдох вырывается из меня. Не заметила, как задержала дыхание, ожидая его ответ.
Бокал в руке жутко мешается в этот момент и я залпом опрокидываю в себя всю жидкость.
48
Яр не дожидается и сам открывает коробочку. Там на бархатной подложечке лежат две аккуратные серьги белого металла, скорее всего платина, своей подвесной частью словно стекающие в крупный бриллиант каплевидной формы, отдающего голубоватым отсветом.
От сердца отлегает. Мне неожиданно нравятся эти сережки. Ну правда с чего я решила, что там кольцо? И коробочка достаточно вытянутой формы, чтобы не вдаваться в панику.
— В честь такого дня ты обязана их принять. — Яр явно увидел мой интерес, как загорелись мои глаза. Да и какая женщина не имеет слабости к качественным, дорогим украшениям?
Голова начинает идти кругом. Я кошусь на бутылку на нашем столе. Сколько градусов в этом пойле? Мне точно на сегодня хватит.
Я, видимо, слишком перенервничала на суде, а бокал шампанского, выпитого залпом был опрометчивым решением. Так всегда бывает, когда на нервах я решаю пригубить чего-нибудь горячительного и оно неожиданно сильно на меня действует.
Десерт забыт, а мои пальцы притягиваются к холодному металлу, пропуская подушечками по сцепкам звеньев и поглаживая отшлифованные грани камней.
— Одень их, я хочу посмотреть, как они будут на тебе, — слышу повелительный голос, завораживающий своей хрипотцой, которому у меня нет желания противоречить.
Я снимаю свои серьги и осторожно вдеваю новые. Закончив, поднимаю взгляд на мужчину напротив. Мне снова мерещится потусторонний блеск его глаз, он держит мой взгляд, завораживает, манит, заставляет замереть это мгновение.
— Божественно, — он откровенно любуется, не отводя взгляда, тем неожиданней становится его предложение. — Поехали домой.
Домой отчаянно не хочется. Но я киваю, покорно поднимаюсь, принимая предложенную руку.
На обратном пути его поцелуи уже не такие напористые, они неторопливые, нежные, манкие, не дающие насытится ими или улететь с головой в поцелуй, как раньше, с некой ленцой, уже пресыщенного кота, но неизменно отвлекающих от созерцания дороги.
Едва машина останавливается и Яр отрывается от меня, уже достаточно захмелевшей от поцелуев и головокружительного вечера, понимаю, что водитель ехал совсем не к моему дому.
— Ты привез меня к себе домой! — стараюсь звучать обвинительно, но скорее выходить восторженно.
Яр помогает мне выбраться из машины, как-то так, что я неизменно попадаю сразу в его объятия. Машина сразу отъезжает шурша шинами.
— Я говорил уже, ты можешь жить здесь сколько пожелаешь, — он прижимает к себе крепче, кружит в танце в сторону входа.
Еще один настойчивый головокружительный поцелуй. К его необычным глазам я почти привыкла, даже его завораживающе-томная хрипотца голоса уже привычна, а вот поцелуи это совершенно иной афродизиак, какое-то новое сумасшествие и помешательство.
Как мы оказались в объятиях заколдованного дивана не помню, помню лишь ощущения от затягивающего поцелуя, настойчивые, невероятно приятные прикосновения разгоряченных, ненасытных рук, бархатный шорох шепота на ушко, со всякими несуразностями и нежностями.
— Моя… моя… такая красивая… чувственная… теперь только моя…
Похоже он тоже не в себе раз лопочет такой бред.
И уже хочется, просто хочется слушать эти несуразности. Как давно у меня не было близости? Уже очень давно, кажется совсем в другой жизни. И мое — слишком рано, перетекает в кардинально противоположное — почему бы и нет?
— Пойдем наверх, к твоим сережкам там есть дополнение к комплекту.
— Так вечер сюрпризов еще не закончился? — удивляюсь я, улыбаясь.
И я не сопротивляясь, соглашаюсь.
Дойти до второго этажа оказывается совершенно не просто, собирая по пути все стены и косяки, мы прилипаем друг к другу не способные оторваться.
Когда мы наконец добираемся, я напрочь забываю для чего мы вообще собирались наверх.
Если это был его коварный план и сюрприз, то он удался.
От его горячих, разжигающих во мне пламя рук хочется забыть обо всех проблемах, напастях и перипетиях преследующих меня последний месяц. Уже просто хочется ему довериться, тем более его нежный шепот на ушко погружает меня уже в какой-то транс блаженства. Мне тепло, комфортно и надежно рядом с ним, а его страсть неподдельная, напористая, естественная, какой я давно не чувствовала ни от одного мужчины, даже собственного мужа, растворяет в себе, импонирует мне.
Лежа в постели и приходя в себя, такого темперамента от этого мужчины я все равно не ожидала.
— Хочешь еще? — нежный шепот на ушко, россыпь поцелуев в плечико, перетекающих в серьезные намерения на второй раунд, — или в душ?
— В душ? Ты куда-то спешишь? — натягиваю простыню повыше, стыдливо прикрывая обнаженное тело.
Он улыбается сытой, довольной улыбкой.
— Рядом с тобой никуда, — еще один нежный поцелуй в плечико и он снова тянется к моим губам. — Не могу никуда отпустить тебя.
— Неплохо было бы мне вернуться домой хотя бы до рассвета, чтобы мальчишки не поняли, что я не ночевала дома. — уворачиваюсь от очередного его поцелуя. Так конструктивного диалога у нас не получится.
— До утра у нас полно времени. Останься.
— А что утром? — настораживает меня его формулировка.
— Утром мне нужно возвращаться в Москву, — с сожалением отвечает он, — это моя последняя ночь здесь.
— Ты, что же, уже решил все свои дела в нашем городе?
Не отвечает, продолжая поглаживать мое плечико, ставшее чувствительным от его прикосновений.
— Поехали со мной, — получаю неожиданное предложение.
Замираю в его объятиях.
— В качестве кого?
— Моей женщины.
