был выходной, и я могла отоспаться. Вот только пока я пребывала в царствие Морфея, Максим время не терял.
Проснулась я от запаха кофе и блинов. Максим уже точно знает, как меня можно разбудить. И позевывая, поползла в ванную умываться. Максим ждал меня на кухне с горячим кофе для меня. Я сделала залпом несколько глотков и устроилась на стуле, подогнув одну ногу под себя. И уже взяла блинчик, когда, наконец, обратила внимание на внешний вид Максима. Он был при полном параде, словно собирался на какую-то деловую встречу.
– А ты куда-то собираешься пойти? – поинтересовалась я и укусила блинчик.
– Да, Ника, мне надо уехать, – не стал отрицать Максим. Выдохнул и добавил серьезным тоном. – Надолго. Возможно, навсегда.
Я поперхнулась блинчиком, который буквально встал поперек горла. Максим торопливо налил мне стакан воды, от которого я не стала отказываться. Сделала несколько глотков, проталкивая комок теста в желудок. И вопросительно посмотрела в синие глаза.
– Почему? – озвучила я все-таки главный вопрос. Я сразу осознала, что он не шутит. А также поняла, что слово «возможно» лишнее в его последней фразе.
– Проблемы в семье, я должен срочно вернуться в Великобританию. Не знаю, сколько времени это займет, – он состроил виноватое лицо, но это не помогло. Я не поверила ни единому слову. И решила спросить прямо.
– Почему сейчас? Я думала, у нас с тобой будет, по крайней мере, пять лет.
Недоумение и ещё что-то непонятное мелькнуло в его взгляде. Но Максим продолжил придерживаться своей легенды.
– Я надеялся решить проблемы на расстоянии, но не получилось, – заявил он, потирая бровь. – Прости, моя разоблачительница, но я не могу взять тебя с собой.
– А с работой что? – я цеплялась за соломинку и сама это понимала.
– Я предупредил Владимира Гавриловича вчера, – сознался он. – Да я должен был и тебе сразу сказать, но я не хотел омрачать наши последние дни вместе.
Я усмехнулась горько: вот он и проговорился. Хотя возможно он и не старался скрыть то, что это прощание. Окончательное. И его не переубедить. Я откуда-то знала это наверняка. Прикрыла глаза, пытаясь справиться с подступившими слезами.
Хлопок по столу привлек мое внимание. С недоумением посмотрела на папку с документами.
– Здесь свидетельство на эту квартиру, ПТСки и свидетельства на машину и мотоцикл, дарственные, оформленные на тебя, – пояснил Максим, открыв папку.
– Мне ничего не нужно, – глухо пробормотала я.
– И всё равно, они теперь твои. Делай с ними, что хочешь.
Максим поднялся из-за стола и направился к выходу. Не пошла следом, просто не было на это сил. Поэтому вампиру пришлось возвращаться на кухню. Наклонившись, он стремительно поцеловал меня в безвольные губы, а потом также внезапно отпустил.
– Знаю, что не имею право просить, – сказал он, пытаясь заглянуть в мои глаза. – Но я не хочу, чтобы ты держала обиду на меня. – Я так и не посмотрела на него, и он подцепил мой подбородок пальцами. – Ника, – позвал он, но я не отреагировала. Никогда не думала, что боль может быть такой оглушающей. Казалось, что разобьюсь на мелкие кусочки от любого движения. – Прости меня, – прошептал Максим. – И отпусти. Я верю, что ты будешь счастлива.
И это заявление что-то сломало во мне. Я громко рассмеялась в ответ. Понимала, что это попахивает настоящей истерикой, но остановиться не могла. Слезы потекли из глаз сами собой, и только почувствовав их, я пришла в себя и посмотрела в синие глаза вампира.
– Вали, – приказала я замершему мужчине. – На все четыре стороны! Вали отсюда немедленно. – И уже когда за ним захлопнулась входная дверь, я пробормотала в пустоту. – Было бы проще сказать, что я тебе надоела, Максим.
Глава 17
Максим
Я не знаю, как и когда я влип. Просто в какой-то момент с кристальной ясностью осознал, что не хочу расставаться с Вероникой. Никогда. Хочу засыпать с ней в обнимку, а по утрам будить её поцелуями. А потом долго любить сонную и мягкую малышку. Именно любить, как бы странно это слово не звучало. Да, вампиры не могут любить людей, но и обычным сексом то, что происходит между нами, назвать я не могу.
Иногда страсть затмевала мой рассудок, но даже в такие моменты, я всегда помнил о её хрупкости. Словно у меня образовался условный рефлекс. Я не мог навредить малышке, даже находясь в забытье. Поэтому и позволял себе засыпать с ней в одной кровати, в том числе и после охоты в полнолуние. Да и Ника никогда не боялась меня, хотя люди иногда на уровне инстинктов чувствуют опасность. Зов, как и красивая внешность, дан вампирам для того, чтобы люди не смогли уступить инстинктам. Но с Никой это работало странно: она не «плыла» от моей привлекательности, но и опасность не ощущала. И это при том, что она всегда подозревала меня в вампиризме. Доверяла мне безгранично или просто была безрассудна? Не знаю, но возможно именно это доверие выработало у меня условный рефлекс.
Впрочем, я никогда не хотел причинить ей боль. Поэтому собирался расстаться после путешествия по Европе, которую выбрала Вероника. И пусть с кланом Монсальви у нас был заключен мирный договор, но я решил подстраховаться и взял с собой Теней. И да, слежка за нами была. В какой-то день я даже ощутил присутствие самой Катрин. И её едкий взгляд почувствовала и Вероника, так что пришлось отвлекать мою разоблачительницу разговором.
Точнее после путешествия я планировал начать процесс расставания. Хотел постепенно отдалиться от неё. Но что-то пошло не так.
Я все тянул с этим, никак не в силах изобразить безразличие к моей бабочке. Уйти ночевать в зал или вообще не прийти вечером домой я тоже не мог – тянуло к Веронике сильнейшим магнитом. Да я даже серьезную ссору не сумел спровоцировать. Подумывал уже инсценировать измену, даже начинал флиртовать с Полиной. Но стоило мельком уловить появление моей малышки в столовой, и она завладела всем моим вниманием.
Понимая, что время уже поджимает, начал перебирать и другие возможные варианты. В какой-то момент даже подумывал инсценировать свою гибель, поэтому предложил Нике пожениться. Чтобы все мое имущество перешло ей по наследству. Впрочем, когда она отказалась, был даже рад этому. Я понимал, что для инсценировки смерти не обязательно оформлять брак. Тем более что дарственные я уже на неё оформил. Но я оказался слишком эгоистичен для такого варианта. Я просто не мог окончательно порвать связь с ней. При обычном расставании оставалась
