театром, и арт-роком, и всем вместе взятым. Конечно, по своей энергетике, по подходу, по злости — это панк. Потому что живем мы в лучших традициях Венички Ерофеева»[190].
Дебютный альбом ОН «Восхождение к безумию» обозначил основную тему в творчестве Угла: моральное разложение людей, ставших свидетелями заката старого мира, но в нем еще присутствовала надежда на рождение некоего нового порядка. Через год, в 1998-м, появился альбом «Лихорадка неясного генеза», который можно назвать более мрачным продолжением первого. В него вошли и незатейливый, но хитовый боевик «Танцы до неба» о том, как весело прыгать под панк-рок, трек, посвященный судьбе «быдла» — «Дикие клоуны», песня об ощущения ужаса — «Ночью в комнатушке», а также трек «Мораторий» об остановке времени:
День сменяет ночь, а ночь сменяет день,
А время как стояло, так и стоит на месте.
Появляются на «Лихорадке неясного генеза» и новые мотивы: в треке «Проникновение в зазвездие» Угол говорит о загробной жизни и желании исчезнуть из этого мира (для начала — хотя бы на гастроли в другой город), а в «Гимне гидроцефала» — о гидроцефалах как о людях, которых никто не спасет: им суждено наблюдать за разложением жизни, переживая постоянный ужас и постоянно осмысляя происходящее:
Бесконечная мысль гидроцефала
Закончится, только придя на начало.
Отсюда нет выхода, есть только приход,
И это — судьба гидроцефала.
Из-за активной концертной деятельности третий альбом группы, «Смерть аморала», был записан спустя три года — в 2001-м. Но многие песни, вошедшие в него, появились раньше и исполнялись на концертах. Работа над «Смертью аморала» впервые в истории коллектива шла в профессиональной студии. Вынос на обложке альбома гласил: «Самый мрачный и депрессивный альбом улан-удэнских гномов». И это не было большим преувеличением. Центральными темами записи стали смерть и сопутствующий ей страх и ужас. Трек, давший альбому название, рассказывает, как страшно и отвратительно умирает аморал, с которым Угол ассоциировал себя и своих единомышленников. Его мучения никого не волнуют, и даже случайных людей смерть «грязной волосатой твари» чуть ли не радует, провоцируя показать звериную сущность, которая есть во всех людях:
Заводчане и крестьяне,
Даже инвалиды с детства
Выбегали энергично
С топорами и баграми.
Так всем миром, всем народом
Ему сдохнуть помогали,
Чтобы не было в помине
Грязной волосатой твари!
Финальная песня альбома так и называется — «Зверзость». В ней Угол передразнивает знаменитую балладу Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Нежность». «Смерть аморала» открывается треком «Никогда» — кавер-версией на другой советский поп-шедевр, песню Александра Зацепина «С любовью встретиться» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» в хардкор-панковской аранжировке с издевательскими криками и воплями. В начале 2000-х обращение к эстраде СССР выглядело весьма неожиданным и радикальным жестом, поскольку массовая советская культура в этот момент истории воспринималась как постыдная стигма недавнего прошлого[191]. В версии ОН песня получила название «Никогда»: исполняя ее, Угол делал акцент на этом слове, подчеркивая, что в безвременье (в никогда) люди не могут найти друг друга — среди разложения и гниения любовь обречена. Смерть и страх — главные мотивы альбома: горбунья спит в гробу («Спи!»), Малыша везут в морг («Мы везем тебя в морг»), смерть предстает в облике жалкой собачонки («Эта жалкая собачонка») и в ожидании скорого финала лирический герой песни «Званый ужин» коротает время в дурной компании:
Пригласил на ужин я друзей,
Страх, бессонницу, кошмар и похоть.
Тех, кто ближе всех мне и родней,
Тех, кому себя я позволяю трогать.
В 2001-м были записаны и два последних альбома «Оргазма Нострадамуса», вышедших при жизни Угла: «Убей тинейджера» и «Эстетический терроризм». В них ярко показано, как абсолютная распущенность и саморазрушительный эскапизм, положенные Фишевым в основу своей философии, ведут сначала к тоске и депрессии, а в итоге — к смерти. «Эстетический терроризм» начинается с гимна «Мегаханыга», в котором Угол озвучивает пророчество: «Синька меня породила, синька меня и убьет», а заканчивается треком «Раздражение аморала», в котором герой отказывается что-то менять и принимает свой образ жизни со всеми его ужасами:
Скучен и противен мне твой пресный рай!
Я люблю осенний дождь, я ненавижу май!
А моя свобода — бомба из гнилья,
Право харкнуть кровью в морду бытия!
Герой трека предчувствует свою судьбу, но не сходит с пути саморазрушения. Такой же выбор делает и герой песни «Последние секунды жизни» с альбома «Убей тинейджера»:
Я улыбаюсь такому концу,
Черные сопли текут по лицу,
Мертвая лыба и фляга пуста,
Я всем желаю такого конца!
В этой песне лидер ОН (в очередной раз) предсказал свою смерть: справиться с алкогольной зависимостью не получилось, бездна поглотила проклятого поэта из Улан-Удэ.
Философия гидроцефала
Страх, желание, влечение к смерти, бессознательное и смех — все это осмыслялось в работах философов разных эпох, повлиявших на песни Алексея Фишева. Наибольшее воздействие на взгляды Угла оказал Артур Шопенгауэр[192] и его концепт иррационального, согласно которому познание, поведение и мировоззрение человека, а также ход истории определяются иррационально: главные роли играют инстинкты, интуиция, слепая вера, чувства и желания. Воля как слепой порыв к жизни — главный управляющий человеком фактор: иррациональное желание, пронизывающее собой все. Волю к веселью и разрушению Угол наблюдает в жителях Быдлограда, которые существуют скорее бессознательно, инстинктивно.
Но воля бессознательна и безразлична к своим носителям, поэтому жизнь ведомых ею людей трагична. Человек удовлетворяет потребности, но они только возрастают и полностью удовлетворить их невозможно, что ведет к глобальной неудовлетворенности жизнью и самим собой. Повинуясь своей высвободившейся воле, герои песен «Оргазма Нострадамуса» удовлетворяют свои подавленные желания и не могут остановиться. Такое поведение превращает их в зомби (символично, что бас-гитарист группы Антон Кирюшин получил прозвище Зомби), которые неосознанно ищут объекты своих желаний. Алкоголь и наркотические вещества катализируют снижение осознанной деятельности и одновременно являются объектом желания.
Смех и смешное Шопенгауэр объясняет как эстетическое освещение мировой дисгармонии[193], которая сильно ощущалась в 1990-е не только в Улан-Удэ, но и во всей России. Оставшись на развалинах деспотичной, тоталитарной, антигуманной государственной системы, «веселые ребята» — Угол и его ровесники — оказались в еще более сложной ситуации абсолютной свободы. Неготовые создать собственные способы жить, они
