с вмятинами. А печенье это видимо вот эти кусочки засохшего мха? — переспросила я.
— Испортилось. Ну, значит печенья нет, — пожал плечами йерл. — Вот там сидит писарь во время допросов. Вам тоже нужно будет вести записи. Никаких горшков не притаскивать. Шкафы с документами за вашей спиной надо разобрать, дела подшить. Если вылезет мышь, прошу не визжать.
— Она вылезет в надежде, что хоть я принесу что-то съестное? — хмыкнула я.
— В допрос не влезать, — предупредил меня йерл, не обратив внимания на мои слова.
Он снял чёрный форменный сюртук с металлическими круглыми нашивками, отоброжавшими звание, должность и личные заслуги старшего йерла перед империей. Я попыталась пока хотя бы разгрести место на своём столе. Но украдкой бросала взгляды на йерла. Хейзел рассказывала, что брат добр к ней и заботлив, говорила, что он весьма строг в вопросах данного слова к себе и к окружающим. Но она ни разу не упомянула, что брат её молод, на вид не больше тридцати пяти лет. И красив. Это лицо могло легко принадлежать какому-нибудь аристократу. Что-то было такое в его чертах, что и в голову не приходило, что перед тобой выходец с самого низа сословной иерархии. Один мощный подбородок с ямочкой чего стоил! А в сочетании с разрезом глаз и прямым носом… Да ещё и если вспомнить внешность Хейзел, то возникают вопросы.
Просто к миловидности девушки столько внимания не бывает, девушка и должна быть хорошенькой. А старший йерл своё лицо удачно прятал за буйной растительностью. Сегодня же, выполняя своё обещание, он был чисто выбрит. Встретив его на улице, я ни за что бы не узнала в нём того йерла Нудисла, что приходил пару дней назад в мой дом.
Три йерла привели мужчину лет пятидесяти на вид. На скуле у него уже расплывался синяк, бровь была рассечена. Мужчин с такой фигурой часто можно было встретить у боксёрских рингов, оценивающе рассматривающих подрастающее поколение бойцов. Допрос шёл туго. Точнее допрашиваемый только вот матом не слал старшего йерла и громко смеялся.
— Что, Гар, не можешь как следует поспрашивать, да? — сипло смеялся допрашиваемый. — Форма йерла она такая, жмёт во всех местах. Или ты перед бабой стесняешься? Я помнится, когда с твоего бати за спокойную жизнь выбивал, твоей матери и этой мелкой… Хизы вроде, не стеснялся. Кстати, сколько ей сейчас лет? Не пора ли отрабатывать счастливое детство на наших территориях? О! Гляди, как баба на меня смотрит. Вот что значит не просто штаны носить, но и яйца иметь.
— Видите ли, неуважаемый, — обернулась я к допрашиваемому, после того, как поплотнее закрыла дверь. Хамство и пошлые намёки смешанные с угрозами я всегда ненавидела. — Как следует вас не спрашивают, потому что никому это не надо. Благодаря оставленной полуоткрытой двери, следующие, кто сейчас ждёт своей очереди на допрос, прекрасно слышали, как вольготно вы себя чувствуете в кабинете старшего йерла и о том, что знаете его с детства.
— Нет, просто Гар знает, что я ничего не скажу, — фыркнул мужик.
— Конечно, мы ведь с вами прекрасно знаем, что чистосердечное признание облегчает лишь работу йерлам и утяжеляет срок. А вот ваши друзья-товарищи-подчиненные или кто они там, этого не знают. — Уверенно улыбнулась я. — И во время допроса следующего всего-то и нужно, чтобы баба влезла в допрос и задала вопрос. Допустим, ой, это вы о малом, старший йерл, а мне это здесь записывать или в допрос предыдущего. Ведь мальчишка на побегушках, чьë имя как правило не запоминают и зовут его малой, малец, малëк, мелкий… Есть везде. А вас выведут отсюда через другой ход, и ваши подельники будут уверены, что вы всех сдали за облегчение своей участи, ведь старшего йерла вы знаете с детства. Чего бы и не договориться? Тем более, что вас определят в куда лучшую камеру. И только через недельку вас вернут в общую камеру с остальными, предварительно распустив слух, что и наказание у вас более мягкое. Всё таки помогли всех задержать, собрали в одном месте.
— Э… Гар, бабу свою угомони, так дела не делаются! — попытался дёргаться уже не такой уверенный бандюга. — Это подстава. Да и я всем скажу…
— А кто тебя будет слушать? За тобой дверь закрыть не успеют, а тебе заточку в бок всадят, — фыркнула я. — Что вы так смотрите? Ложка, ручка которой заточена об камни камеры. Или сейчас заключённые не умеют из подручных средств оружие делать? Правда? Я разочарованна.
— Ну, убьют меня или покалечат, и какой с того прок? — зло сощурился бандит.
— Все будут знать, что ты крыса, сдавшая своих. А значит ни помощи с воли, ни организации побега, ни грева с этой стороны за счёт денег из общего котла, куда вы для таких случаев сливаете то, что выбиваете из приличных людей, вроде семьи старшего йерла. — Вспоминала я всё то, до чего приходилось доходить когда-то самой. — Что так смотришь? Думаешь об этом знали только свои? Смешно. А главное… Ты лишишься своего имени, в которое верили и на котором держалась твоя банда. Ты лишишься своего авторитета, который так долго зарабатывал. Очередной король подворотен полетит со своего трона обратно, в сточную канаву.
— Я просил не вмешиваться в допрос? — спокойно спросил старший йерл.
— Простите, старший йерл, не удержалась, — хмыкнула я, возвращаясь за свой стол.
— Очевидно, что сам ты рассказывать ничего не станешь, — начал йерл.
— Подожди… — заходил подбородком, словно что-то пережëвывая мужик. — Ты поймал. Так давай решать вопрос по положенному. А не так, как эта твоя расписала.
— Не моя, — позволил себе что-то вроде усмешки йерл.
— Да всё равно, меня не проведëшь, я вас нутром чую. Одна порода, что ты, что баба эта лютая, — мотнул в мою сторону седой башкой бандит.
— Умиляюсь, на самом клейма ставить негде, а как дело коснулось, так "по положенному". Ещё соблюдения закона потребуй, — фыркнула я.
— Леди Сторил! — резко произнёс йерл. — Я вас прошу, держите себя в руках. И положите эту книгу на место! Меня недавно просветили, как с помощью толстой книги можно причинить серьёзные травмы допрашиваемому.
— В данном случае, если только заставить прочитать и пересказать, — закатила глаза я, но больше в допрос не лезла.
Глава 38.
— Валите кошке под хвост, крысиное отродье! Хрен вам, а не разговоры, — смачно сплюнул один из самых крепких бандитов. — Я вам ни слова не скажу.
— Ну и хорошо, другие расскажут. Особенно на тебя глядя, — хмыкнула я, игнорируя предупреждающий взгляд йерла Нудисла. — Послужишь нам для демонстрации того,
