она сжимала пальцами свои коленки, глядя себе под ноги и нервно покачиваясь. — И без твоей паники страшно.
— Какой минимальный порог? — спросил я.
— Двадцать два балла из ста, — без раздумий ответил Кирилл. — Невероятно высокий порог в этом году. В прошлом было семнадцать.
— Мы справимся, мальчики, — Марья всё ещё не смотрела на нас. — Справимся.
— Хочется верить. На всякий случай подготовил шпаргалки, — осведомил Кирилл, сжимая рукой карман. — Но что-то не уверен, что это сработает. Если не сдам, отец меня прикончит.
— Ты бы осторожнее с этим, в прошлом году выгнали трёх учеников за списывание, поэтому не советую их применять, — мотала головой Марья. — Не советую.
Я покосил глаза на Кирилла.
— Ты ведь зачастую помогал Марье с домашней работой. Почему ты так переживаешь?
— Потому что Машенька у нас от природы умная, она никогда не делает домашку просто потому, что знает всё лучше других, — фыркнул парень. — А я не такой. Ох… не такой. Я другой, понимаешь? Когда впадаю в панику, теряю разум.
— Отдышись уже, — сделала замечание Болконская. — Нытик.
— Я не нытик. Просто нервничаю.
Когда из школы вышла преподавательница, все школьники разом затихли и обернули взгляды на неё. Женщина выстроила нас в строй и принялась рассказывать правила написания экзамена. После чего объяснила всё, что касается отведённого времени, и начала проводить жеребьёвку — пошагала к каждому поочерёдно с мешочком в руках.
Ребята вытаскивали по одному листочку с особым трепетом, и когда очередь дошла до меня, я сунул руку в мешок, достал оттуда бумажку и запомнил свои номер аудитории и парту, за которой должен буду выполнять свои задания.
Закончив, женщина встала перед нами и попросила произнести написанное вслух, после чего записала наши места напротив фамилий.
— Это что получается, — казалось, Кирилл запаниковал ещё сильнее. — Вероятность сесть рядом с Марьей только что приравнялась к нулю?
— Я бы и так не стала бы тебе помогать, — прошептала девушка. — Самой времени не хватит.
Я, впрочем, в глубине души тоже был расстроен, так как ни с кем из ребят не совпал даже по аудиториям.
— Можете занимать свои места! — дала отмашку женщина. И толпа школьников рванула в школу.
— Удачи всем, — улыбнулась уверенно Марья.
— Ага, — я проводил девушку взглядом и поглядел на бледное лицо Дубрового. — Ты как, нормально?
— Угу, — буркнул Кирилл и пошагал в свою аудиторию.
После того, как всех нас загнали в класс, преподаватель зачитал регламент и дал отмашку начинать:
— У вас три часа. Всем удачи!
Быстро перелив сознание в состояние «дхъяна», я перевернул листы и пробежался глазами по написанному. Потратить на это несколько минут, чтобы разобраться, что меня ждёт, счёл оправданным.
Прочитал и удивился. Всего пятьдесят заданий. Первые десять были повторением того, что выдала мне на подготовку Елизавета Борисовна. Может, чуть сложнее, но несильно. А вот дальше…
Дальше я для себя решил, что двадцать два балла — это не так уж и мало.
Вопросы были настолько странными, что даже с моим прошлым жизненным опытом ответить на такое правильно я не мог.
К примеру, отвечая на вопрос «Каким образом и по каким параметрам можно оценить силу одарённого? Опишите критерии и то, как организовать анализ пропускной способности магического сосуда», я задавался одним вопросом.
Зачем они здесь?
На Триаде были свои критерии, здесь же они абсолютно иные. Это первое. И второе, как на эти вопросы ответит неодарённый? Человек, который никогда не был связан с Даром, не сможет ответить, полагаясь на жизненный опыт.
Разве что в случае зазубривания критериев, но это далеко не мой случай.
Притом, чем глубже я погружался в вопросы, тем более чётко начал прослеживать определённую закономерность. Странно, но в оставшихся тридцати-сорока вопросах было подозрительно много творчества — вопросов, на которые ответить можно либо по учебнику, либо по опыту, которым обладает человек с наличием пробуждённого Дара.
Значит ли это, что Империю по большей части интересует поиск одарённых? Я не знал, насколько мои выводы верны, но кое-где ответы заполнял таким образом, чтобы дать понять — я не лучший математик, но хороший стратег и воитель, который понимает, о чём идёт речь, но не владеет терминами.
На втором часу экзамена в моём бланке были заполнены ответы на все знакомые вопросы и на вопросы, в которых я сильно сомневался. По теории вероятности, если десять первых заданий выполнены правильно, то будет достаточно совсем немного баллов, чтобы до нижнего порога хватило с лихвой.
В общем, я выжал из себя всё, что только мог. Посмотрим, что из этого выйдет.
Когда сдавал работу, уходил со стойким ощущением, что кто-то целенаправленно собирает по всей стране сведения не только об одарённых, но и ищет умы, способные решать творческие нестандартные задачи и широко мыслить. Было бы интересно глянуть на результаты экзаменов и почитать чужие работы.
К тому же я поймал себя на мысли, что помощь Елизаветы Решетниковой сыграла ключевую роль в написании экзамена. Нужно бы найти время, чтобы выразить ей свою благодарность.
Оказавшись в коридоре, я оглянулся по сторонам, на другие аудитории. Постепенно школьники выходили из классов, собирались в коридорах, находили знакомых и отправлялись либо на выход, либо в столовую.
Я уже сидел на скамейке, когда Кирилл вышел ко мне. Марья подоспела последняя — в самом конце экзамена.
— Ну, как вам? — спросил Кирилл, лицо его было красным, потным. Пальцы парнишки тряслись.
— Необычно, — отозвалась Марья. — Но мне понравилось. Думаю, я сдала.
— Я бы сейчас поел какой-нибудь гадости, — осведомил я.
— Да, надо бы это дело обсудить за газировкой и бургерами, — согласился Дубровый.
Мы вышли со школьного двора и пошагали в парк, расположенный неподалёку. Там купили еды и прохладных напитков, сидя под занавесом. В голове всё ещё метались обрывки математических расчётов, уравнений и терминов, но я быстро вывел лишнюю информацию за рамки моего фокуса.
— Шпоры я так и не применил, — признался Кирилл, потягивая из трубочки лимонад. — Хотя… не думаю, что они бы мне пригодились. Что это вообще за вопросы такие? У меня ещё нет Дара, а они спрашивают, как определять свои критерии. Нет, ну нормально?
— Таким образом они делают так, чтобы неодарённые не набирали по сотне баллов, — сделала вывод Марья. — Тут прослеживается вполне понятная закономерность. Империи нужны либо одарённые, либо слишком умные. В остальных случаях для общества ты серая масса.
— Звучит жестоко, — поморщился Кирилл.
— Иначе никак, — пожала она плечами.
— То есть, таким, как мы, нет даже смысла думать о высоких баллах? — Кирилл сделал вид, что смирился со своей судьбой. — Я, если честно, и половины вопросов не понял. Буду дико ошарашен, если кто-то из нашего класса наберёт больше пятидесяти баллов.
— Ну, почему же, — задумалась Марья. Она выглядела довольной. — Мне кажется, нужно было только понять основную суть вопросов и писать ответы, которые точно удовлетворили бы проверяющих. Не так уж и сложно, если понять цель экзамена и включить логику.
— Ага, не так уж сложно, — фыркнул Кирилл. — Как же. Кость, ты чего молчишь?
— Ну, если принимать мысль Марьи за чистую монету, то у меня не наберётся и двадцати пяти баллов, — признался я с невозмутимостью на лице. — Вынужден признать. Математика — первое ремесло, в котором я точно знаю, что не войду в список лучших.
Всё же в моём мире не стоял вопрос о поисках одарённых, поэтому и ответы мои сильно отличались от тех, которые ожидали от меня проверяющие.
— Тебе сильно упрощает жизнь победа на турнире, — мрачно отозвался Кирилл. — А вот я… кажется, я не сдам.
Побеседовав под навесом ещё около получаса, мы приняли решение разойтись. Всем нужно было выделить время на подготовку к следующему экзамену, который должен был проводиться на следующий день.
Ребята расселись в свои представительские машины, а я вызвал такси.
А когда вернулся домой, ко мне пришло осознание. Эта неделя будет одной из самых напряжённых за всё время пребывания в этом мире.
Ведь каждый новый день недели проходил по одному и тому же сценарию. С утра мы всем скопом собирались у территории школы, а после отправлялись на экзамены. Отвечали на поставленные вопросы, встречались, обсуждали и нервничали, после чего отправлялись по домам и перестраивали мозг на следующий предмет.
Вторым предметом после математики была физика. Один из самых ясных мне предметов, в котором терминология играла куда меньшую роль, чем в той же математике. Я мало готовился к физике, притом по окончанию экзамена был
