В жизни вампира максимум я могу стать его девушкой или, как точнее высказался призрак Гнездо, любовницей. И то навряд ли надолго. А что будет после? Как закончатся поиски Чакры? Как подойдет к концу моя практика по сбору материала?
Смерч ворвался в мою жизнь стремительно. Упал, как снег на голову, с моста. И что-то мне подсказывало, что и исчезнет он так же быстро. А я останусь ни с чем…
Хотя, если все же смогу собраться и взять себя в руки, кое-что у меня все же будет – блестящий диплом. Схинский древний боевой артефакт, способный к трансформации. Да с такой темой после выпуска не работа будет выбирать меня, а я ее. И смогу устроиться сразу на приличный оклад, в солидную компанию. Даже в знаменитую далеко за пределами страны Стомбриджскую оружейную мастерскую. Поэтому стоит сосредоточиться на изучении Чакры. Ну и чуть позже обрадовать Катафалка тем, что я решила поменять тему своего исследования.
Я уже представила, как сообщу это преподавателю, с которым мы уже успели составить план работы. И хотя понимала, что Грейт в итоге одобрит мой выбор, но… навряд ли промолчит по поводу моего самоуправства. Хотя сомневаюсь, что Катафалк переплюнет лекцию призрачного Гнезда.
Эх, видимо, это моя судьба. Одним девушкам посвящают победы в гонках. Другим – песни. А мне – сразу все: и отповеди, и нотации, и истерики… Это уж у кого из окружающих насколько крепкая нервная система.
Ну ничего, заслуженную головомойку от Катафалка я пережую… в смысле переживу. И вообще, я уже привыкла, что нам, простым трудолюбивым чародеям, непросто все дается в этой жизни. Трудно. Порой тяжело. Зато все.
Я пыталась убедить себя в этом, остервенело дожевывая стейк. Собраться. Не отвлекаться. Самое худшее со мной уже произошло: я влюбилась. Безоглядно. Вопреки доводам разума.
И пусть брат сегодня утром не дал случиться закономерному, это ничего не меняло. Я знала. Поздно. Меня все равно после расставания будет рвать изнутри, выворачивать.
Но это будет после. А пока… Пока уйти в работу с головой. Чтобы хотя бы какое-то время не думать о Смерче. И о том, что меня с ним ждет.
– Так, нужно отловить черновик диплома, - сказала вслух сама себе, чтобы хоть так приободриться.
Все же я успела сделать в совиге порядочно записей о Чакре. И пусть почти все из этого я помнила, но все же не дело, когда твой диплом летает где-то по городу с криком «Ур-ур-у». Непорядок. И точка.
С такими мыслями я встала из-за стола, отодвинула тарелку и размяла пальцы… И тут взгляд упал на подол платья. Нет. Все же стоит для начала переодеться.
Спустя четверть часа, в любимых карго с большими накладными карманами и облегающей короткой футболке, я стояла посреди гостиной, разминая пальцы.
Уж что-что, а находить отзвуки собственных заклинаний, пусть даже и пернатые, я умела. Потому направилась в гостиную и, распахнув настежь окно, просто потянулась поисковым импульсом. Взяла для начала радиус в милю. Потом в две. Три был мой предел. Если не получится, придется перебраться в соседний район и повторять все сначала. Но… на самой границе я почувствовала артефакт. И, судя по тому, что сигнал становился все отчетливее, мой диплом усиленно работал крыльями в моем направлении.
Пустила волну силы, призывая артефакт к хозяину. А потом открыла глаза и стала ждать. Не прошло и пяти минут, как охранная система типа «Дурная на всю голову сова» спикировала на подоконник. Но в каком виде!
В одной лапе у этой добытчицы была зажата полевка. Во второй – сдохшая змея. И, судя по ядовитому окрасу полоза, который не встретишь в наших широтах, и специфическим химероидным крыльям, стянула эту гадину моя «птичка» не иначе как из публичного столичного бестиария с особо редкими и ценными экспонатами.
– Уф-уф, - гордо отозвалась совига в духе «смотри, хозяйка, какая я добытчица», не разжимая клюва, в котором держала грязную поролоновую губку.
– Да уж, с голоду ты не помрешь… – скептически прокомментировала я, разглядывая предприимчивую живую книгу. - А те, кто с тобой рядом, не останутся обделенными инфарктом.
– Зато она вся в свою создательницу, – раздался из-за спины ехидный комментарий братца.
Я обернулась и узрела старшенького. Со шваброй и ведром в руках, он стоял в дверном проеме в розовом фартуке, повязанном поверх шортов и футболки, и смотрелся, как по мне, просто великолепно. Когда ещё увидишь такое зрелище? Чтобы привыкший к беспорядку Дюк – и прибирался?
Вот что любовь с мужчинами делает…
– Не завидуй. Тебе-то твои арканы подобных трофеев в дом не принесут.
– Ну да, целого песчаного крылатого шайтана – уж точно. Разве что его отсеченную боевым плетением часть, - ехидно заметил братец, кивнув на дохлую змею в лапе у совиги. И добавил: – Правда, это какой-то карликовый экземпляр. На границе с барьером эти твари обычно до сотни ярдов в длину…
– Шайтана? - ошарашенно переспросила я.
– Угу, – уперев ладони в навершие черена швабры, кивнул братец.
– Его, наверное, тяжело поймать… – начиная догадываться, во сколько мне обойдется улов моего добычливого артефакта, произнесла я.
И братец вместо того, чтобы заверить: «Да ерунда, сестренка, плевое дело, у барьера этих гадов – хоть сачком коси», заявил:
– Живыми – практически невозможно.
Я критически глянула на издохшего полоза и поняла: от штрафа за браконьерство меня спасет только одно – если я незаметно подкину эту тушку обратно туда, откуда совига ее достала. Вот только как это сделать?
Правда, пока у меня были дела поважнее. Как минимум отловить вредную птицу, вернуть ей облик записной книги, развеяв специфическое охранное заклинание. А потом сделать записи о второй Чакре. Найти третью и… положить крылатую змеюку туда, где ее взяли.
Но тут совига выпустила из клюва губку и с упоением начала клевать тушку шайтана.
– Плюнь. Плюнь, зараза! – прикрикнула я. – Нам этот труп ещё на место возвращать.
Сова возмущенно заклекотала.
– Жри мышь. - Я ткнула пальцем в ее другую лапу, в когтях которой была зажата полевка.
– Уху-уху, – возмутилась сова. Видимо, на ее языке это означало: «Что хочу, то и ем!»
Но крылатую гадину (в смысле шайтана) у совиги мы все же вместе с братом отжал… отняли. И я, по совету старшенького, даже посадила полоза в банку. На всякий случай, чтобы куда не эмигрировал. А то, как предупредил Дюк, эти песчаные твари дюже живучие.
А вот с разволоплощением вышла загвоздка. Потому что… не смогла я! Смотрела на эту глупую птицу, хлопавшую обложками-крыльями, чистящую перья… в смысле страницы клювом, и…
– Живи, паразитка, - махнула на совигу рукой.
Та подняла голову, склонила ее задумчиво набок, угукнула и… превратилась в записную книгу. А я решила: где одна запись о Чакре, там и вторая. И принялась строчить об особенностях трансформации схинских артефактов.
