ей завладеть собой. Нельзя, чтобы мысль отразилась в его лице и стала явной. Как уже бывало и раньше, он заставил себя думать на халдейском языке.
Пригубив чашу, Вершители сомкнулись вокруг жертвенного камня. По традиции каждый положил на камень свою часть Круга Сварога. Круг собрался воедино и просиял. Этот свет был сигналом к началу священнодействия.
Но сегодня Вершителям не суждено было завершить обряд. Едва из лучей солнца выплыл бледный диск Луны, маги стали задыхаться. Они хватали ртом воздух и один за другим падали бездыханными на каменный пол святилища.
«Слава тебе, Учитель!», – мысленно возликовал Олег. Последнее препятствие к великой и единой Руси было устранено – Совет Двенадцати Светлых Вершителей Высшей Воли уничтожен. Они рассчитывали сокрушить Вещего Олега, но вышло иначе, и Вещий Олег сокрушил Вершителей.
Олег вздохнул полной грудью: «Свершилось. Закончилась власть Совета Двенадцати. Отныне суд буду вершить я, Олег Вещий, а не жалкие прихвостни христиан, никчемные соглашатели, Светлые Вершители. Мне одному будет принадлежать золотое Колесо Сварога и «Седьмая книга Соломона». Кто владеет «Седьмой Книгой Соломона» и Колесом Сварога, тот владеет миром! Я стану непобедимым».
Переступив через тела, Олег Вещий расплескал по полу масло из светильников и бросил пылающий факел в лужицу.
Жизнь этих жалких служителей Света не стоила даже пролитого масла. Наконец-то он свободен от их назиданий и угроз. Отныне никакого недеяния! С этого дня никто и ничто не помешает Олегу Вещему. Он, Вещий Олег, объединит племена и построит царство, равного которому не знали предки.
Подождав, пока огонь наберет силу, Олег подобрал с жертвенного камня магический диск, поместил его в ладанку на груди и приложился к ней губами.
Олег уже вышел из пещеры, когда сознание его помутилось, колени подогнулись, и великий волхв упал навзничь.
…Солнечный свет едва пробивался сквозь листву.
Кто-то тряс Олега за плечо и мычал прямо в ухо. Олег открыл глаза и обнаружил себя в дубовой роще. Он лежал на траве под деревьями. Труан стоял перед Олегом на коленях и приводил в чувство своего хозяина.
Сознание Олега прояснилось, он вспомнил несгораемое Евангелие, пещеру, Светлых Вершителей…
– Как я сюда попал? – садясь и озираясь, спросил Олег своего верного спутника.
В ответ Труан только мычал и показывал попеременно то на пещеру, то на тропу.
Магический диск… Великий волхв ощупал грудь – ладанки не было.
Олег поднялся, осмотрел траву под собой – ладанка с диском исчезла.
– Ты взял ладанку? – надвинулся волхв на Труана. Олег был так грозен и страшен, что Труан упал перед волхвом на колени. Он бил себя в грудь кулаками и тряс головой.
– Смотри мне в глаза! – Олег приблизился к Труану вплотную, вперил свой взгляд в несчастного телохранителя – в лице немого ничего не отражалось, кроме страха.
– Это не ты, вижу, – изрек Олег. – Тут кто-то был? Ты видел его?
Замычав, Труан замотал головой. Тут он вспомнил что-то и замахал руками, точно крыльями.
– Птица? – догадался Олег.
Труан свел брови к переносице и замахал руками, точно это были крылья.
– Ворон? – угадал Олег.
Труан радостно закивал. Он все еще не верил, что избежал наказания.
– Ворон…, – задумчиво обронил Олег. Всюду одно предательство.
Темные Вершители задумали обойтись без него, Вещего Олега? Или кто-то другой? Невероятно, но вдруг кто-то из Светлых Вершителей выжил…
– Надо выбираться отсюда. Где мой конь?
Скалясь, Труан показал на мощного гнедого скакуна. Привязанный к дубу, он мирно щипал траву и не проявлял никаких признаков беспокойства.
Олег подошел к животному. Конь ткнулся мордой в ладонь Олега, пожевал губами…
Волхв обернулся к Труану:
– Может, и к лучшему, что речь не вернулась к тебе. Немой слуга – ценный слуга.
Непобедимый воин, викинг и хладнокровный убийца, известный своими победами, никогда не склонявший головы перед опасностью, Труан заплакал…
На короткое время мы оставим нашего героя со спутником в лесу и заглянем в Корсунь.
* * *
…Чудо с несгораемым Евангелием произвело неизгладимое впечатление на киевского князя и его дружину.
В тот же день военачальники и бояре собрались на подворье воеводы Бративоя. Были среди них и те, кто бежал из Ладоги – чудской князь Калев с Колываном и приближенными, смоленский посадник Крив с воеводами Радомиром, Мячеславом, Могутой и Перко-Стрельцом.
Оглядев своих вассалов, Дир обратился к ним с таким словом:
– Братья мои и други! Мы сражались плечом к плечу против греков, против хазар, мы бились с печенегами. Теперь нам угрожают норманны. Одним нам против викингов не устоять. Византия крепка и сильна, и если мы примем веру ромеев, они помогут нам одолеть норманнов.
– Но ведь викинги – наши ближайшие родственники, – выразил сомнение Перко-Стрелец, – и боги у нас общие.
– Это не мешает им совершать набеги на наши города. Отвечайте прямо и без обиняков: желаете принять веру в Единого Бога или нет?
– Как ты решишь, так и будет, – за всех отвечал Бративой. Он был самым старшим и опытным.
– Тогда мы будем просить Царьградского патриарха крестить нас.
Сказав так, Дир воротился в крепость и с поклоном обратился к высокому гостю:
– Послал ты, владыка, человека, который объяснял нам христианскую веру на словах, и мало было в этом толку. Но одного чуда оказалось достаточно. Видно, книжник твой умеет разговаривать с твоим Богом. Моя дружина и мы с братом, мы хотим принять твою веру.
Не откладывая, патриарх отслужил литургию и крестил в море двести язычников с чадами и домочадцами, среди прочих были воеводы Бративой с Варяжкой и хазарский полководец Лучник Песах. День этот стал называться Днем Фотиева крещения.
– С этого часа мы все твои братья и союзники, – торжественно объявил Аскольд по окончании таинства, – и готовы служить тебе, где захочешь. Книжника же твоего я повелю наградить. Чего желаешь ты? – обратился он к Константину Философу.
– Отдай мне пленных греков, сколько здесь имеешь. Это для меня дороже всех даров, – ответил Константин, кланяясь князю.
С легким сердцем Дир исполнил просьбу Константина, послы подписали с каганом договор о мире и любви. Новообращенные христиане поклялись в «непоколебимой верности» Византии.
Для послов и новообращенных были накрыты столы, и пир стоял горой, и мед тек рекой. И готовили кушанья княжеские повара, и среди них старался поваренок Дира. И поднес поваренок Константину Философу кубок с отравленным медом, и пригубил его Константин.
– Скажи, святейший, кто научит нас служить Богу? – спросил патриарха Дир. – У нас нет священника.
– Такой человек есть, и он перед вами, – патриарх Фотий обернулся к епископу Михаилу Сирину. – Преподобный отец Михаил и научит вас вере
