довёл его до стражников. Тех было немного: на главных воротах стоял наряд стрельцов из пяти человек, да в сторожке сидел десятский.
— Вот, с нами пришёл, — начал разговор со стрельцами Никола. — Проверили, всё с ним в порядке. Можно в город пропускать.
— Щас проверим, как с ним и что. Иди в сторожку.
— Зачем?
— Покажешь, может, где укусы свежие есть.
— Укусы вчера были, да зажили уже все, и, как видишь, в мертвяка не превратился.
— То правда? — удивлённо спросил один из стражников у Николы.
— Правда, сам видел.
— А ну, покажь.
Вадим снял сапог и вздёрнул портки, показав искусанные зомби икры. Также, не торопясь, он задрал рукав рубахи и показал похожие укусы на руке.
— Во дела! И ты не сдох и в мертвяка не обратился? — мужики откровенно пялились на свежие шрамы и не верили своим глазам.
— Да, у меня иммунитет, — проинформировал стрельцов Вадим.
— Не знаю, какой из тебя мунитет, но это необычно. Впервой живьём то вижу.
Тут снова влез в разговор Никола, желая пояснить:
— Вчера он в деревне Дрековичи с мертвяками сражался, мы позже подоспели и всех порубали. Думали, что он всё, обратится, а он говорит, что и не такое переживал и всё мимо него.
— Эх-ма! Надо сотнику доложить, что такие люди есть.
— Доложи, если нужно, а литвин с нами за Дрековичи на Козельский шляхт через день пойдёт.
— Мм, да ты смертничек, — с уважением посмотрел на пришлого стражник. — Ладно, если медяки есть, то плати пошлину и можешь идти в город.
Вадим достал кошель с медяками и отсыпал полную горсть монет одному из стражников. Ещё раз бросив на него удивлённый взгляд, Вадима пропустили. Здесь они с Николой расстались, тот пошёл своей дорогой, а Вадим своей. Напоследок Вадим спросил:
— А ты не ведаешь, где жил купец Веретенников?
— А пошто тебе?
— Долг его семье отдать нужно, ежели его самого не найду.
— Так пропал он без вести вместе с дочерью, а жёнка с младшими дочерями во-о-он там живёт, за церковью. Спросишь кого — за раз подскажут. А к иноземцам коли хочешь идти, так на площадь прямиком направляйся, их лавки вдоль неё стоят.
— Спасибо!
На том и расстались.
Глава 19 Всё подряд.
Осмотревшись, Вадим сразу отправился в сторону площади, решив начать поиски вдовы после покупки оружия . Петляя по нешироким улочкам, застроенным разномастными домами, и ругаясь на разбросанные повсюду куски лошадиного дерьма, он медленно пробирался к своей цели.
Людей на улицах почти не было. Порой, правда, встречались суровые бородатые мужики, и изредка мелькало вдали мешковатое платье пожилой горожанки, но ни детей, ни молодух Вадим так и не заметил. Как будто все попрятались. Чувствовалось, что город находится практически на осадном положении.
К сожалению, Вадим не видел общей картины и не совсем понимал, что происходит. Сколько было вообще мертвяков? Где царские войска? Где восставшие? Одни вопросы.
Наконец, изрядно поплутав по улицам города, он добрался до площади, по периметру которой были расположены всевозможные лавки. Пройдясь вдоль них, Вадим вскоре увидел лавку, где продавали иноземные товары и готовое платье, и зашёл внутрь.
За прилавком стоял вероятнее всего владелец: пожилой лысоватый немец или голландец.
— Чего хотеть купить? — на ломаном русском спросил он.
— Пистоль либо пищаль купить.
— Хм… я не иметь того. Вернер иметь, рядом сидеть, — и торговец указал рукой на дверь и чуть влево…
Вадим кивнул и, ещё раз окинув взглядом лавку, вышел.
Соседская лавка была закрыта, как закрыта ещё одна рядом с нею.
Вадим огляделся в недоумении и увидел на другой стороне площади, прямо напротив себя, вывеску с характерным щитом. Неизвестно почему, но купец его ввёл в заблуждение. Повернувшись, Вадим быстро пересёк площадь и вошёл в оружейную лавку. Здесь, благодаря не полностью зашторенному окну, что выходило на площадь, царил таинственный полумрак.
На этот раз за прилавком сидел человек с настолько колоритной внешностью, что не угадать в нём немца было просто невозможно. Характерная национальная выправка и жёсткие, сухие черты лица выдавали в нём не просто иностранца, а именно германца.
— Что угодно? — неприветливо спросил он почти чисто.
— Вы — Вернер? — на всякий случай уточнил Белозёрцев.
— Да, — ответил немец и непроизвольно оглянулся, но, не обнаружив никого позади себя, с интересом посмотрел на Вадима.
«Что опять не так-то? — мысленно возопил Белозёрцев. — А-а-а, опять эти грёбанные, вбитые в подкорку правила приличия! „Ты“, „вы“! Я, короче, из Литвы! Мне можно!». Вслух же произнёс.
— В лавке с готовым платьем мне сказали, что вы находитесь рядом.
— А, это Женес, он плохо говорит по-русски. Так чего вы хотите купить?
На слове «вы» германца перекосило и, как он ни старался, вышло всё равно «ви». Не даётся им русский, крючит их от него!
— Мне нужен пистоль и пищаль. Если этот товар есть, то к нему пулелейку, свинец и порох.
— Есть, — кивнул Вернер, — есть и пистоль, и писчаль. Но дорого.
— Сколько?
Только бы не заржать! «Писчаль» — это печаль!
— Пистоль два талера и шесть грошей, короткая писчаль — три талера ровно. По пороху и свинцу разговор отдельний, если ви купите первое или второе, если оба предмета, то будет дешевле или пулелейка бесплатно.
— Угу, дорого.
— Не дороже жизни, — почти без акцента ответил иноземец. — Ви же не просто так ко мне пришли? Значит, есть нужда. А есть нужда, значит, будут и деньги.
Вадим поморщился, торговец был прав. И нужда, и деньги.
— У меня мало денег, хватит только на пистоль. Могу я увидеть его?
— Я, яволь, — Вернер наклонился под прилавок и вынул оттуда два плоских деревянных ящичка. Один был побольше и подлиннее, другой чуть ниже и короче.
— Вот, можете вибирать.
Вадим открыл боксы. В одном ящичке, что поменьше, был средних размеров пистоль, даже на взгляд довольно приличного качества, а вот во втором лежал поистине великолепный экземпляр немецкой оружейной мысли! Это был пистоль с более длинным стволом, но гораздо тоньше и лучше сделан. Вадиму захотелось купить именно его.
— Сколько стоит вот этот? — и Вадим ткнул пальцем в тот, что побольше.
— Короткий — ровно два талера, кавалерийский — два талера и шесть грошей. И это потому, как последний.
Вадим вздохнул и полез за пазуху. Наружу был явлен заветный кошель, оттуда вывалились два полученных от Питирима талера и, тихо звякнув на прощание, исчезли в цепких руках купца. Туда же канул и шостак. Кошель оставался ещё полным, но мелкими монетками.
— Забирайте, он ваш. Я смотрю, вам можно предложить и всё остальное?
Вадим кивнул.
— Пулелейка — один грош, свинец в слитке — два гроша, отдельно пятьдесят пуль — два гроша. Порох на вес, на пятьдесят вистрелов — пять грошей, на сто вистрелов — девять грошей.
Вадим снова молча кивнул и отсчитал гроши за пулелейку, свинец, пули и порох на сто выстрелов. Больше ему пока не было надо, да и носить за собой тяжело. Свинец он купил, чтобы постепенно разобраться с тем, как лить пули нужного калибра. А готовые пули нужны были уже сейчас. Подумав, он добавил ещё денег за порох на сто выстрелов, а то где потом купить?
Вернер молча сосчитал серебро и, сграбастав монеты в ладонь, осторожно ссыпал в свой кошель. После этого он вышел и принёс всё купленное.
— Я вижу, у вас нет денег на писчаль?
— Нет, — помотал головой Вадим.
— Ну, что же, ми всегда ради вам в нашей лавке. Удачной охоти на мертвецов. И в знак признательности возьмите вот этот шомпол и рабочее масло. За пистолем нужно хорошо ухаживать, чтоби он вас не подвёл в самий важний момент.
Вадим откровенно ржал, правда, мысленно! Сложно не смеяться над несчастными потугами иноземца, так старательно воспроизводящего, казалось бы, простую русскую «ы». Губы германца растягивались, вибрировали, но с немецкой пунктуальностью выдавали не «ы», а неизменную «и».
Тем не менее, Вадим с благодарностью принял от Вернера оба предмета и уложил их в тот же мешок, куда убрал ранее порох и свинец. Туда же он спрятал и ящик с оружием: не стоило его светить перед всеми на улице. У Вадима ещё оставалось неотложное дело, а вот где он будет ночевать, парень пока не знал.
Белозёрцев почти уже вышел из оружейной лавки, когда взгляд наткнулся на необычный арбалет, что висел на стене.
— А это у вас арбалет?
— Ви хотите себе купить
