сами только что выдали себя, спросив, кто является автором угроз.
– Совершенно не представляю, о чем вы говорите.
– Думаю, представляете. Все началось, когда Энни начала работать в Риджес-Холле. Девушка стала приходить домой с деньгами и, конечно, радостно поделилась с вами тем, как ей повезло, что Генри Лоуренс попался к ней на крючок. Энни тянула из него чек за чеком, и вы были в курсе происходящего. Вы понимали, что добром это не кончится, но богатство Лоуренсов и вам вскружило голову. А потом Энни убили, и возможность пользоваться деньгами Генри Лоуренса была потеряна навсегда. Но вы придумали прекрасный план: попросить у владельца Риджес-Холла определенную сумму взамен того, что вы не расскажете полиции про его любовные отношения с молоденькой горничной. Записку вы, вероятно, обнаружили уже после смерти Энни и припрятали ее подальше, поскольку не были уверены, как лучше ее использовать в своих целях. Позже вы догадались, что бумагу написал Джефри, поэтому наговорили на него инспектору, что, мол, Энни была любовницей Лоуренса-младшего, и ловко подбросили записку. Потому вы так удивились сейчас моим словам о том, что согласно результату экспертизы почерк принадлежит Полю Залески. Но надо отдать должное вашей сообразительности, поскольку вы не растерялись и тут же свалили все на Поля. В сущности, вам все равно, кого осудят за это преступление, лишь бы Генри Лоуренс остался в стороне и вы смогли бы брать у него деньги за молчание. Ведь я права, не так ли?
Произнося эту длинную речь, миссис Бланш безотрывно смотрела на собеседницу, однако та не проронила ни слова. Мисс Ховард ни разу не пошевелилась и даже не попыталась возразить. Теперь женщины сидели в полной тишине, изредка нарушаемой лишь далеким лаем собак, который было слышно из открытого настежь окна. Часы пробили восемь раз, и первый же их звук заставил Хелен Ховард вздрогнуть. Женщина как будто бы наконец пришла в себя и, поправив дрожащими руками прядь седых волос, тихо заговорила:
– Всю свою жизнь я мечтала о достатке. Мне не посчастливилось выйти замуж, а того, что оставили мне мои родители, едва хватало на содержание этого скромного коттеджа. Мой младший брат утонул, и его семья существовала в крайней нужде. Я почти не общалась с ними и по-настоящему узнала Энни, только когда она приехала сюда в Литл-Медоу. Девушка поняла, что я на грани разорения, и посвятила меня в свой план. Как ни странно, но целью ее приезда сюда был Риджес-Холл. Не знаю, с чего вы решили, что между Генри Лоуренсом и Энни были любовные отношения, так как с самого начала Энни планировала шантаж.
– Шантаж?! – не веря своим ушам, переспросила миссис Бланш.
– Ну конечно. Ни за какие деньги она не стала бы его любовницей. Энни была не из таких девушек. А вот умело воспользоваться ситуацией с выгодой для себя – вот это она могла, – пояснила Хелен Ховард.
– Но что такого ваша племянница могла знать о владельце Риджес-Холла?
– Еще до своего появления в Литл-Медоу Энни удалось выяснить что-то компрометирующее о прошлом этого денежного мешка Генри Лоуренса. Но она никогда не рассказывала мне об этом. Девчонка не была жадной и оплачивала все наши счета, пока жила со мной. Конечно, я спрашивала, откуда у нее берутся такие суммы, но Энни всегда отшучивалась, мол, папаша Генри просто был кое-что должен ей за молчание. После смерти Энни я перерыла ее комнату, надеясь обнаружить хоть что-то, что могло открыть мне эту тайну. Но тщетно. Тогда я решила: мне все равно нечего терять, нужно просто сказать Генри Лоуренсу, что мне известно, почему Энни шантажировала его. Он мог и не поверить, но попробовать стоило. Оставшись без помощи племянницы, я снова почувствовала недостаток средств, поэтому убедила себя в том, что поступаю правильно. Найдя записку с угрозами в адрес Энни, я решила спрятать улику, поскольку ее вполне мог написать Лоуренс-старший. Позже я вспомнила, что Джефри сочинил для Энни стихи, и, сравнив их с запиской, догадалась, что это его рук дело. Поэтому перед приходом инспектора я подготовилась и подстроила все так, чтобы обвинили Джефри Лоуренса. Я даже пересказала детективу один из наших разговоров с Энни, чтобы навести его на мысль о беременности. Моя задумка почти удалась, но вы разоблачили меня, миссис Бланш. Поверьте, я не хотела, чтобы кто-то пострадал, но упустить такой шанс я просто не могла.
– А при чем здесь Марика? Она тоже как-то участвовала в этом деле? – нетерпеливо прервала ее миссис Бланш.
– Марика была каким-то образом связана с прошлым Генри Лоуренса, причем Энни узнала об этом совершенно случайно. Она считала, что Марика – ее сильный козырь и, несмотря на некоторое помешательство, старушка все прекрасно помнит.
– Помнит что?
– Я правда не знаю! Клянусь вам! – взмолилась мисс Ховард. И, не выдержав нервного напряжения, зарыдала, закрыв лицо руками.
Миссис Бланш с горечью посмотрела на плачущую женщину и, встав со стула, прошлась по комнате до каминной полки. На одной из фотографий улыбались молодая жизнерадостная девушка и женщина постарше, но ни одна из них не была похожа на Хелен Ховард или ее племянницу. Этот снимок привлек внимание миссис Бланш, и она даже взяла его в руки, чтобы рассмотреть поближе.
– Кто эта женщина на фотографии рядом с кустом роз? – миссис Бланш показала карточку мисс Ховард.
Хелен Ховард, всхлипывая, подняла голову и прищурилась:
– Справа – Сара Дойл, а слева – ее какая-то родственница, по-моему, ее звали Аннет.
– Она тоже живет в Литл-Медоу?
– Нет, она уехала много лет назад, этой фотографии больше тридцати лет. Мой отец как-то раз заснял их вместе, а фото я сохранила.
Миссис Бланш поставила рамку на место и направилась к выходу. У самой двери она обернулась.
– Если бы Джефри Лоуренса обвинили в убийстве, его бы повесили. Надеюсь, вы понимаете, что могли способствовать ложному обвинению и погубить невиновного! Вы даже были готовы потопить жениха своей племянницы, лишь бы выгородить Генри Лоуренса. Но если этот человек виновен в смерти Энни, он ответит за все. А вы сами обрекли себя на вечные страдания.
Хелен Ховард ничего не ответила. Она как будто впала в транс и тихо покачивалась вперед-назад, сидя на своем стуле.
Глава 18
На следующее утро миссис Бланш встала раньше обычного и, не откладывая, позвонила в полицейский участок. Оказалось, что инспектор Маккензи еще не пришел. Оставив для него сообщение, Присцила быстро позавтракала и удобно устроилась в кресле в ожидании
