Мага пятого ранга это могло и не убить, особенно если учесть наличие рядом, в том же здании, только в соседней комнате, дипломированного целителя четвертого ранга, специализирующегося на излечении аурных повреждений — волхва требовалось лечить срочно, иначе удобная фигура рисковала не дожить до момента своего использования. Но потом молния из крови да плоти Ярополка почернела, развернулась, обернулась вокруг архиерея и… что дальше неясно, потому что от взрыва следящая система оказалась уничтожена. Вторая часть той системы, находящаяся как раз в храме, привязанная магией подобия, сумела записать только то, что увидела.
Даже допрос, мягкий и вежливый, вместе с выплатой огромной неустойки, приглашенного целителя ничего не дал — тот хоть и выжил, но мнение его о нанимателях унеслось столь низко, что таких глубин ада даже демоны не знают. Особенно после того самого допроса, весьма бесцеремонного и торопливого.
И все.
— Хоть кто-то в случайность верит? — Устало потирает виски отец Сергий, непроизвольно покрывая кисти рук потоками святого пламени, для волос создавшего то пламя безвредного. — Что вот волею случая и божеского промысла искалеченный Коробейниковым закатник взял и обрек себя на муки ада в самоубийственном порыве ненависти против того, кого эта погань адская имела все основания считать врагом? И два его врага друг друга и прикончили! Бесовская мерзость! И ведь не доказать теперь ничего!
С последними словами дорогое дерево стола, за которым сидели самые влиятельные церковные чины Владивостока и его окрестностей, начало дымиться и чернеть.
— Смири гнев, брате. — Движением брови гасит пламя Варфоломей, спасая раритетную мебель, одновременно откидываясь в кресле и принимая вид чуть более задумчивый, чем обычно. — Сие плохо, но доказать мы ничего не сможем… пока.
— Да взять за шею погань эту нужно, вот просто взять! — Отец Борис, ближайший сподвижник покойного Акакия, смирения не демонстрирует, зато гнева даже больше, чем ранее Сергий. — Мы что, возьмем и спустим ему вот это? Убийство архиерея?
— Доказательств нет. — Теперь вмешивается уже Ерафим, как самый подкованный в устранении кого угодно. — Допустим, мы знаем, что это все сделал Коробейников Олег. Как-то. Вопрос в том, как именно?
Несколько минут напряженного молчания, потом столько же минут взаимных обвинений и переругиваний, потом снова тишина, потом опять ругательства — оказавшиеся неготовыми к этому собранию и его причинам божьи люди не находили ни решения, ни общего языка.
— Так! — Варфоломей повысил голос лишь немного, на самую малую йоту, но затихли вообще все, включая, похоже даже тех, кто находился вне пределов изолированного чарами зала. — Ментальной обработкой это быть не может. Пусть брат Павел запросил на Коробейникова все возможные досье изо всех доступных источников и тем подтвердил наличие у того таланта к магии разума, но развить его на таком уровне тот просто не успел бы. Он всего-то четвертый ранг, не больше. Вложить сильному магу, да еще и идолопоклоннику идолами своими защищенному, в голову намерение убить себя и еще одного человека, с которым тот даже не знаком и не видел его вживую никогда… Даже младшему магистру на такой ментальный конструкт потребовалось бы не меньше трех дней, я уже консультировался.
— Зато у волхва Ярополка легко различались повышенная раздражительность, потеря внимательности и постоянные истерические припадки! — Борис аж привстает с кресла, нависая своими необъятными телесами над опасно затрещавшим под весом его пуза столом. — Это ли не признаки торопливой и незавершенной обработки. Классическая задача смертника же, как будто вы никогда живые бомбы османские не ловили?
— У него боли были бешеные, Боря. — Осаживает тучного монаха его сосед, то ли успокаивая друга, то ли опасаясь попасть под жировой каток. — А смертник османский к сложным задачам не приспособлен. Найти скопление людей, штаб, конкретного и знакомого в лицо офицера, а потом убить себя и всех рядом с собою. Да, тут явно более искусная работа, скажешь ты и будешь прав, но не за три лишком часа такую проводить! А если этот чернокнижник и вправду провернул такое, то ему действительно нужна мантия магистра. Не младшего.
Толстяк обижено крякнул, падая обратно в кресло, отчего обижено крякнуло уже кресло, причем куда громче. Мысль с ментальным поводком на волхве уже отрабатывали, вынуждено отбросив, но все равно сомнения оставались.
— В отчетах целителей, что были посланы помочь с болями, указано, что в печени и сердце закатника были "странные образования", это цитата, если что. — Молвит еще один из священников, перебирая лежащие перед ним отчеты. — Два ученика, даже не подмастерья, хоть опытные, так что точнее и понятнее сказать не вышло, но что-то там с тканями было не в порядке.
— Ученика? Его что, даже толком не осмотрели чтоль? Бесово семя, я знал, что Акакий был тем еще скрягой, но это уже…
— Не сквернословь, Фома. — Борис затыкает того, кто оскорблял память его союзника в распиливании выделенных средств с какой-то неуравновешенной злостью. — Акакий, прими Всевышний его душу, не хотел показать язычнику, что он нам нужен. Так проще было с ним говорить, чтобы знал место свое и не надеялся на торг.
— Ага, заодно и рубли кровные сэкономит!
— Да ты!
— Да, я!
— Уж я тебе!
Спор продолжался бы еще долго, пока не покатилось бы к закату солнце, но тут брату Феофану пришла в голову очевидная, на самом деле, идея, которую и пропустили только потому, что слишком заняты были выяснением степени вины друг друга, поисками способов привлечь к ответу злоумышленника и намеками на то, кому на должности архиерея оказаться нужнее. Идея из тех, которые проверяют в самую первую очередь и потому, бывает, отбрасывают слишком быстро.
— Это одержимость была, Христос мне свидетель! — Феофан говорит неторопливо, с легким чувством собственного достоинства, как один из немногих, кого речи отца Варфоломея в нечистотах не выкупали. — Если и что-то было, то именно она, иначе действительно никак не сходится, иначе все и взаправду случайность.
Уставшие переливать воду из пустого в порожнее, отчаянно ищущие козла отпущения монахи внимают словам этим с интересом, но без фанатизма, не веря до конца, что самая простая версия окажется правдивой.
— Смотрите, почтенные. — Прочистив горло и отпив немного святой водички, Феофан принимается выкладывать свое мнение. — Встреча проходила не в церкви, не рядом с алтарем, а сам покойный язычник не спешил зайти под купол церковный. Если какая тварь в нем сидела, Коробейниковым подсажена, то ее могли бы и не заметить. Тварь нечестивая, само собой, должна была быть не рядовой, а очень даже особой, подобранной заранее, возможно являющейся частью демона более сильного, управляющего частичкой себя из своего пекла.
— Не сходится. — Сразу несколько коллег возражают почти одновременно. — Слабую нечисть еще можно было призвать быстро, особенно скрывшись в изолированном подвале морга, но не сильную. Там нужен был бы ритуал, а его, даже если в том морге провести, скрыть следы не выйдет, уж быстро точно не выйдет. А там перерыли все углы, как только чернокнижник морг покинул и отдал калеку своим людям. Сначала простые братья, приписанные к тому городу, а после и полноценная группа дознавателей, с перерасходом топлива и повредившимся алхимреактором курьерского судна туда доставленная. Ритуала диаволового там не проводилось, вот же, прямо в этих отчетах написано.
