Ухватив его за грудки, я притянула его ближе. Под пальцами мешалось какое-то украшение, спрятавшееся в тонкой дорогой ткани рубашки. Скотина. Жен он бьет… Мириам не заслужила…
Я дернула его, ставя спиной к выходу. Довернула корпус, чувствуя, как он напрягается, не успевая реагировать, как полыхают во мне искры. И — резко ударила в мужскую грудину. От души. Вкладывая всю злость, обиду, страх. Выпрямляя пружину разрывающих меня эмоций.
Как смеют мужчины нас оскорблять? За то, что мы ходим, разговариваем с ними, предлагаем вина, заходим на конюшню, теряем ленточки… Кто они такие, чтобы диктовать что нам делать, как жить? А насчет физического превосходства…
— Я сказала «вон»! — рявкнула я, добавляя удару инерции. Н-на! И незваный гость полетел спиной в дверь, снося ее и с шумом выпадая в коридор. Там южанин рухнул на изящный комодик, стоящий у стены, и — развалил его в щепки.
— Ах ты, сука безродная, — прошипел он, поднимаясь.
Я вышла следом, собранная, разогнавшая все шестнадцать своих источников.
— Хани, не убивай его! — завопила пришедшая в себя Мириам. — Как потом убирать все будем?! И калечить мамочка тоже запретила!
ГЛАВА 29. Я официально заявляю вам, что вы зрелые девицы Хельвин
Пружина, сжимавшаяся внутри меня все последние дни, распрямилась, высвобождая, расплескивая энергию. Но разливалась она по венам под жестким контролем. Как говорил Гектор: «Злиться нужно холодным разумом».
Так что зря сестренка опасалась за Рифаха.
Я встала рядом с ним, с трудом ухватываясь поудобнее, чтобы швырнуть его дальше по коридору. Эффект неожиданности прошел, лэр принялся включать свои искры. Нужно поторопиться…
Внезапно я услышала донесшееся со стороны сдавленное оханье.
Да чтоб их! Нас увидели.
Я с досадой повернула голову. И обнаружила у лестницы остолбеневшую Анифу. Она явно только что поднялась на этаж, из-за спины выглядывали обе наши горничные. Не знаю кто из них издал услышанный мной звук, но… спасибо… он меня вовремя образумил.
Переизбыток эмоций чуть не сыграл со мной злую шутку. Пусть я раньше была не самым внимательным слушателем на редких встречах, когда мачеха изволила делиться своим прошлым, рассказывая истории про южан. Но одно я усвоила крепко: «Джунгары мстительны и не прощают публичного унижения».
То есть, насколько помню со слов леди Камалии, ее родня способна тайком, до увечий тузить один другого и при этом — между семьями вражды не будет. Но если кто-то громко оскорбит или «плюнет на ботинок» прилюдно — запросто может начаться вековая кровная месть.
Эх. Почему бы Анифе не появится минуткой попозже, а?
Я зашипела сквозь зубы, но деваться было некуда. Ударю еще раз при новых свидетелях, и мы получим непримиримого мстителя под одной крышей с нами.
Придется вместо броска поднимать лэра на ноги.
— Ах, какая жалость, — ласково сказала я, подтягивая его вверх, — что вы так неудачно упали у самой нашей двери.
— Ты застала меня врасплох, самка пустынного шакала, — тихо пробормотал Рифах, — в следующий раз я сломаю твои тонкие руки. А на твоей сестре женюсь и заставлю ее ползать, надевая мне сапоги. — И, к моему удивлению, продолжил уже громче.
— Здесь странно расставлена мебель, крупным мужчинам не пройти. Благодарю за помощь, прекрасная лэра.
Ого, да меня «секретно» унижают. Неужто думает я не выскажусь в ответ?
Я улыбнулась благожелательно и тоже пробормотала, едва шевеля губами:
— Полезешь к моим сестрам еще раз и оторву ноги вместе с теми самыми сапогами, суслик беззубый. — И уже потом в полный голос добавила. — Вечером надо ходить осторожнее, уважаемый сосед. Мало ли с какими неприятностями можно столкнуться.
— А почему беззубый?
— Потому что к этому все идет.
Метрах в шести напротив по коридору отворилась дверь и из нее выглянула служанка Дацы. Вовремя мы разыграли наш маленький спектакль.
— В тебе течет сильная кровь, — вдруг совсем тихо сообщил южанин. — Нарушения чести не было, взаимная обида закрыта, Хельвин. Но теперь я буду настороже и, возможно, окажу тебе честь встретиться на дуэли.
Он неожиданно вежливо, хотя и несколько скованно, поклонился мне. То ли из-за неудачного удара спиной, то ли еще не обретя местного этикетного лоска. Сверкнул глазами поверх моего плеча, посылая неясный сигнал Мириам. И зашкандыбал к лестнице, откуда навстречу уже неслась наша младшая.
Уф. По самому краю прошли.
— Как ты оказалась дома одна, Мири? — спросила я сквозь зубы, все еще пытаясь изобразить доброе выражение лица. Получалось плохо. Оглянувшийся напоследок Рифах вздрогнул и ускорил шаг, осторожно обходя нашу младшую по малозаметной, но все же существующей дуге.
— Анифа пошла проследить как загружают новые платья в карету. Они не дошиты, и швеи Посольства взялись доделать их за ночь. Не злись! Мы все правильно сделали, кто же знал, что лэр придет, и я ему вдруг так сильно понравлюсь, — зашептала сестра, отступая назад.
О! Где взять сил?!
Сцепив зубы, я проследила как Рифах поднимается на следующий этаж, и только потом вернулась в покои. Нечего привлекать внимание к нашему разговору, и так горничная баронессы с любопытством головой вертит, старается все запомнить.
— А я разбирала лоскуты, когда пришел гость, — шмыгнула сестра. — Сначала такой обходительный был, я и постаралась приветить. Думала друзья нам не помешают. Ну и…он красивый, как из сказки. Хотела задержать его, чтобы с тобой познакомить. Ты у нас одинокая, нецелованная, вдруг бы понравился… Хани, прости меня! Когда ты вошла, я почувствовала себя такой глупой! Зря я с ним наедине оставалась, да?
Ракхотовы сосцы, почему Мириам умная всегда ПОТОМ?! Что за удивительная «коридорная мудрость» ее настигает, когда ситуация уже позади? Сразу и слова ей правильные на ум приходят, и действует она сообразительно. Но все — исключительно после, когда исправить ничего нельзя.
Я упала на кресло… МОЕ кресло! Удержала рукой чуть не скатившийся на пол дневник и аккуратно отложила его подальше, на столик. Не хочу сейчас слушать в голове стенания древней родственницы. Она только что обнаружила, что в бою весь мой эмоциональный запал выплеснулся и «для звезды ничего не осталось». Я потерла лоб. Одни расстройства…
— Хани! А круто ты его! Бац-бац! Хрусть и все в обломках, — весело воскликнула Мириам, жизнерадостность которой мало что могло испортить. Она затанцевала по гостиной, довольно фыркая и изображая удары по невидимому противнику.
— Да? Тебе понравилось, как наши гости вылетают в коридор? — я сделала паузу, дождалась, когда из коридора зайдет взволнованная Анифа, и продолжила, — Нам нужно серьезно поговорить, девочки, обсудить правила безопасного проживания.
