фразу она произносит почти шепотом, при это краснеет, как помидорка.
— Спрашивай всё, что тебе интересно, — киваю ей одобрительно, — не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность. А насчёт матери… Знаешь, она всю жизнь была чем-то занята. Когда отец развивал бизнес — ссорами с ним по поводу его вечного отсутствия. Когда бизнес начал приносить деньги, она озадачилась созданием имиджа идеальной семьи. Отец кстати живо подхватил эту идею. Наша семья… всегда была про «казаться», а не «быть». Понимаешь, что это значит?
— В общих чертах.
— И как бы мне этого ни хотелось, повзрослев, я начал переносить эту модель на свою собственную семью. Понимал, что допускаю ошибку, понимал, что потом всё будет сложно исправить, практически невозможно… А поделать ничего не мог.
Высказавшись, беру минутную паузу, чтобы осмыслить собственные слова. А ведь насколько верно это утверждение… Долгие годы я толком не мог сформулировать, что именно меня тревожит. А когда привычный уклад жизни рухнул, туман в голове начал рассеиваться.
— Но ведь теперь всё изменилось? — уточняет Ангелина. Уточняет тихо, почти шёпотом. Словно боится чего-то.
— Я бы сказал, не просто изменилось, — хмыкаю в ответ, — перевернулось вверх дном. И это хорошо, Геля. Потому что… Если бы ты не появилась в моей жизни, я не знаю, чтобы было со мной в конечном итоге. И знать не хочу.
— А я думала, от меня одни проблемы, — вздыхает она и, уловив мой недоуменный взгляд, поясняет, — ну сам посуди… Ты развёлся с женой, потерял друга, испортил отношения с отцом…
— Ну и что было бы, если бы не ты? Жена продолжала бы изменять мне с другом, а я бы продолжал верить, что живу именно так, как должен? Насчёт отца… Нет, наши отношения никогда не были идеальными, так что, не бери в голову. И запомни раз и навсегда — я счастлив, что ты появилась в моей жизни. Прими это.
Она улыбается несмело. А я делаю решительный шаг навстречу, дотрагиваюсь до её щеки. Секунда — и наши губы находят друг друга. И вопреки всем моим опасениям и каким-то мальчишеским страхам Ангелина не отстраняется, не отскакивает в сторону с криком «что ты себе позволяешь?!». Нет, она отвечает на поцелуй. Сначала осторожно, потом всё увереннее. Её дыхание обжигает, вкус лесных ягод дурманит сознание, говорит «до свидания» остаткам здравого смысла. И остановить бы время, чтобы насладиться этим моментом, о котором я подсознательно мечтал с нашей первой встречи, но звонкий детский крик не оставляет нам шанса:
— Мама!
А затем тихое:
— Ой…
— Спалились, — усмехаюсь я, нехотя отпустив Ангелину.
— Не волнуйся, — лукаво щурится она, — Лерка умеет хранить секреты.
— А я не хочу делать из наших отношений секрет. Наоборот, хочу рассказать об этом всему миру. Может, соберем журналистов и назначим пресс-конференцию?
— Боюсь, после такой выходки у меня не будет ни малейшего шанса понравиться твоим родителям, — Геля смеётся, воспринимая в шутку мои слова, — ладно, пошли к детям, пока они весь дом не перевернули вверх дном.
Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, мы вчетвером выходим во двор и хоть и с трудом, но всё же устанавливаем двухкомнатную палатку и забираемся внутрь.
— Давайте рассказывать страшные истории! — вскрикивает Ник, и Лерка тут же подхватывает идею:
— Давайте, давайте!
— Малы вы ещё для страшных историй, — хмурится Геля. — Спать потом не будете. Давайте, лучше сказку я вам сказку расскажу.
Насупившиеся, но притихшие детишки сказку слушают внимательно, затем синхронно зевают и засыпают крепким безмятежным сном.
— Они уснули, — одновременно облегченно и растерянно говорит Ангелина, повернувшись ко мне.
— И нам пора.
— Э-э…
Она смотрит на вторую комнату палатки.
— Там?
— Ну да.
— Вдвоем?
— А тебя это смущает?
— Нет…
— Тогда пошли.
В комнате палатки темно и тихо. Геля садится на пол, обхватив руками колени.
— Я…
— Давай потом все обсудим, — предлагаю я, понимая её чувства, — просто иди ко мне.
Она молча кладет голову мне на плечо, и всё в этот момент кажется таким правильным, таким естественным, единственно верным. Нам не нужно разговаривать, чтобы понять и принять наши чувства.
Через несколько минут её тяжелые прерывистое дыхание становится спокойным, она засыпает на моём плече. И мне становится так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было.
Потому что это правильно. Потому что так и должно было быть.
***
До конца отпуска остаётся всего пара дней, но неожиданный телефонный звонок не даёт насладиться ими в полной мере.
— Артур Альбертович, — голос моего секретаря звучит напряженно, — вам нужно срочно подъехать в офис.
— Что случилось?
— Боюсь, что это не телефонный разговор…
Смотрю на трубку с удивлением. Мой секретарь — опытная сотрудница, прямолинейная и даже жесткая. Говорить загадками не в её стиле, значит, действительно произошло что-то срочное. И неприятное. К н и г о е д. н е т
Наспех переодевшись, спускаюсь в столовую, где завтракают дети и Ангелина.
— Присоединишься? — Геля улыбается, смотрит на меня ласково, спокойно и одновременно так, что от этого взгляда внутри всё сжимается, в тугой узел завязывается.
Как же хочется остаться. И ведь обещал себе забыть о работе на эти две недели! Да и внутренний голос требует послать дела подальше. Слово предчувствие какое-то… нехорошее. Словно нельзя уезжать. Нельзя оставлять Ангелину одну.
«Ерунда, — пытаюсь убедить сам себя, — ей ничего не угрожает, она в полной безопасности. Да и я мигом, в офис и обратно. Всего каких-то несколько часов…»
Заглушаю вопли внутреннего голоса и подхожу к Ангелине.
— Мне надо в город, — целую её в макушку, что-то срочное на работе.
— Хорошо, — Геля безуспешно пытается замаскировать разочарование в голосе, — будь на связи, ладно?
— Конечно.
Всю дорогу пытаюсь сообразить, что же могло случиться в офисе. Стройка под контролем, да и другие вопросы улажены. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее начинаю нервничать.
Не зря, как позже выяснится.
Никакие срочные дела меня не ждут. Инга, мой секретарь, с каменным лицом протягивает пухлую папку.
— Что это?
— Документы на подпись, — не моргнув глазом, отвечает секретарь. А я смотрю на неё так, словно она из ума выжила.
— Инга, ты издеваешься? — наплевав на деловой тон, я едва ли не срываюсь на крик. — Ты выдернула меня в офис ради такой ерунды?
Инга бледнеет. Стремительно, резко. Судорожно вздыхает и отводит взгляд в сторону.
И что это за поведение? За почти десять лет работы я ни разу не видел её в таком состоянии. Да что происходит, в конце концов?
— Инга, я жду ответ!
— Это не ерунда, Артур Альбертович… — бормочет она себе под
