Губы Генриха, сложенные в приятной улыбке, располагали к себе, притягивали внимание. Мимика казалась игривой и загадочной. Но как бы ни улыбался этот мужчина, какие слова ни говорил бы, его зелёные глаза были холодны и почти неподвижны. Анри молчал, ожидая, пока девушка первой начнёт разговор. И тогда Мадлен решилась задать вопрос:
– Вы что, похитили меня?
Мужчина чуть подался вперед.
– Что вы, Мадлен, разве я мог бы позволить себе столь недостойное обращение с юной мадемуазель? Никогда, – Наваррский неискренне усмехнулся, и Мадлен засомневалась в правдивости его слов. – Моя карета доставит вас к воротам Лувра, не беспокойтесь об этом. А пока мы едем, у нас есть шанс побеседовать в приватной обстановке.
– Откуда вы знаете моё имя?
Этот вопрос волновал фрейлину с маскарада, и, пользуясь случаем, девушка решила получить на него ответ.
– Мон этуаль, неужели вы считаете, что у законного наследника престола нет в Лувре своих ушей?
– Почему вы так просто рассказываете мне об этом? – удивилась фрейлина.
– Потому что не считаю это тайной, – легко ответил Анри, – если наш драгоценный король полагает, что Лувр – его неприступная крепость, то он болван. В королевском дворце шпионов и доносчиков больше, чем во всей Франции. Но я уверен, Генрих знает об этом.
Мадлен задумалась над услышанным. «Я, конечно, и раньше знала, что замок кишит предателями, но чтобы настолько… Получается, безопасности короля может угрожать кто угодно: от служанки до самой королевы».
– Я вижу, мои слова навели вас на размышления, – подметил Наваррский, – поделитесь ими со мной?
– Я лишь подумала о том, с каждой ли новой фрейлиной, появившейся при дворе, вы ведете подобные беседы?
Анри, сверкнув изумрудными глазами, игриво ухмыльнулся.
– Не скрою, общество прекрасных дам доставляет мне невероятное удовольствие, – во взгляде Наваррского промелькнул недобрый огонёк, – но ваши сомнения мне понятны. И, отвечая на ваш вопрос, скажу: нет, далеко не каждая девушка при дворе вызывает у меня интерес.
Мадлен поправила слегка растрепавшиеся волосы, намеренно коснувшись рукой своей шеи и плеча. Как она и думала, мужчина проследил за её движениями, скользнув взглядом по изгибам тела фрейлины. «Он смотрит на меня так, словно я абсолютно обнажена. Начинаю понимать, почему его называют лучшим любовником Франции. Сопротивляться мужчине с таким взглядом почти невозможно», – ощущая приятное волнение, подумала Мадлен.
Она задумчиво взглянула в лицо Наваррского и задала вопрос, что напрашивался сам собой:
– Так, значит, я смогла вызвать у вас интерес?
Мужчина хитро усмехнулся.
– Будь это не так, мы бы с вами сейчас не беседовали.
Генрих наклонилась вперёд и одной рукой облокотился на сиденье подле девушки. Расстояние между попутчиками заметно сократилось. Мадлен почувствовала аромат можжевельника, тонким шлейфом исходивший от мужчины. Наваррский же заметил: чем меньше становилось расстояние между ним и его спутницей, тем сильнее вздымалась грудь девушки, тем медленнее и глубже становилось её дыхание.
– Я вас пугаю? – прошептал Анри бархатным мягким голосом.
– Вовсе нет, – стараясь скрыть своё волнение, быстро ответила Мадлен.
– Так значит… волную?
Наваррский усмехнулся. Его слова и ухмылка смутили фрейлину.
– Это… не так, – попыталась оправдаться девушка.
– Разве? – Мужчина не скрывал ехидной насмешки, звучавшей в его голосе.
Рука Генриха ненароком поймала девичье запястье. Мадлен вздрогнула от неожиданного прикосновения холодных пальцев. Наваррский нащупал пульс юной фрейлины. Сердце девушки стучало слишком быстро. Частый пульс выдавал её волнение. Тогда Генрих наклонился к самому уху фрейлины и тихо прошептал:
– Ваше тело говорит об обратном.
От трепетного мужского шёпота по спине девушки пробежали мурашки.
Мадлен насторожилась. Наваррский же, удовлетворённый тем, какое действие произвели на юную красавицу его слова, откинулся на своё сиденье.
– А сейчас, если позволите, я перейду к главному, – произнёс он. – У меня есть к вам предложение.
– Какое? – поинтересовалась девушка.
– Я знаю, что вы, Мадлен, имеете доступ сразу к двум королевам.
«К чему он клонит?» – с опаской думала фрейлина.
– Многие мужчины недооценивают роль женщин в политике. И это часто становится для них фатальной ошибкой. Я же мыслю шире, а потому очень хочу знать, что происходит в покоях самых влиятельных женщин Франции. Мне интересно, о чём они говорят, какие планы строят, какие игры ведут.
– Правильно ли я понимаю: вы хотите, чтобы я шпионила за Луизой и Екатериной для вас?
– Звучит грубо, но суть моего предложения вы уловили верно.
– Почему вы решили, что я стану это делать?
– Потому что это выгодно для вас, Мадлен. У Генриха и Луизы наследников нет, политическая ситуация в стране нестабильна. Ярые католики жаждут свержения Генриха и того же хотят протестанты. А потому, я уверен, дни Генриха на троне Франции сочтены. Следующим королем Франции стану я. Это лишь дело времени. И, поверьте, для юной мадемуазель нет ничего лучше благосклонности и «дружбы» с королём. Пойдите мне навстречу, Мадлен, и вы не пожалеете.
Предложение Наваррского застало девушку врасплох. Слушая его речи, фрейлина задыхалась от возмущения, но понимала, что в словах мужчины было нечто весьма заманчивое.
«Если бы я согласилась, то смогла бы обеспечить себе достойное будущее при его дворе. Екатерина пригласила меня, чтобы позаботиться о жизни своего сына. Но кто позаботится обо мне?» – поддавшись мимолётному соблазну, подумала Мадлен, но быстро откинула эти навязчивые мысли. Подняв на Наваррского взгляд, полный негодования, фрейлина произнесла:
– Вы всерьёз предлагаете мне встать на путь предательства? – негодовала Мадлен. – Это оскорбительно. Не знаю, за кого вы меня приняли, но подобные предложения мне неинтересны.
– Вы слишком категоричны, Мадлен. Но ваша верность короне достойна уважения. Я принимаю вашу позицию, но дам вам время изменить своё решение.
– Это необязательно, месье.
– И тем не менее, чуть позже я снова задам вам этот вопрос.
«Он совершенно не умеет принимать отказы», – заметила Мадлен. Пока Генрих и фрейлина вели беседу, кучер свернул на неровную дорогу, и карету начало качать из стороны в сторону. В какой-то момент одно из колёс угодило в выбоину, и повозку сильно тряхнуло. Девушка, не удержавшись, подлетела на месте и, упав, угодила прямиком в объятия своего попутчика.
– Прошу прощения, – растерявшись, выпалила фрейлина.
Наваррский, аккуратно придерживая за талию упавшую на него фрейлину, благородно улыбнулся.
– Вам не за что извиняться, Мадлен. Ямы на французских дорогах не ваша вина.
Девушка предприняла попытку вернуться на своё место, но руки Наваррского продолжали удерживать её.
– Месье? – Фрейлина, не сопротивляясь, подарила Генриху полный удивления взгляд.
Наваррский, заметив, что девушка не спешит отстраниться, крепче сжал её талию. Усадив фрейлину к себе на колени, мужчина заговорил голосом, наполненным наигранной невинностью.
– Мы проезжаем по опасной дороге. Ям и выбоин здесь не
